Я считаю по 7

Вспоминаю, всего на мгновение, тихое попискивание воробьиного попугайчика, который выпал из гнезда на заднем дворе много лет назад.

Я поднимаю голову и вижу, что Маи тоже плачет.

Полицейские звонят по телефону, а Делл Дьюк ходит вокруг и то и дело натыкается на их расставленные локти. Полицейские звонят в участок. В соцслужбу. Доброму десятку разнообразных специалистов, в дюжину всевозможных организаций – пусть кто-нибудь объяснит, что им теперь делать.

Я не слушаю.

Но все равно слышу.

Я больше не могу считать по 7.

У меня в голове звучит одно: «Пусть это все кончится».

Больше – ничего.

Наверное, меня теперь заберут «под опеку с целью защиты»?

А если у меня нет ближайших родственников? Меня могут отдать другу семьи?

Мне нужно в туалет, и сейчас я не могу думать ни о чем другом.

Я достаю ключ от дома и даю его Маи. Она открывает дверь.

Я вхожу и понимаю, что мама сейчас на кухне.

А папа сейчас выйдет из гаража, и, конечно, окажется, что он опять надел мамины очки.

Весь этот кошмар – ошибка.

Но в доме темно и пусто.

Отныне здесь живут только привидения.

Это уже не дом, это музей воспоминаний.

Нас

больше

н е т.

Глава 18

Наконец Ива сказала, что ей нужно в туалет.

Маи намочила полотенце холодной водой и велела приложить его к лицу.

Потом Маи пошла на кухню и нашла в ящике стола бумажный пакет для продуктов. С этим пакетом в руках она миновала прихожую, вошла в комнату Ивы и на мгновение застыла в дверях, пораженная.

Никто бы не догадался, что хозяйке комнаты всего двенадцать лет.

Вдоль стен шли книжные полки от пола до потолка, и книги стояли плотно, корешок к корешку. В этой комнате было больше томов, чем в ином книжном магазине.

Над столом (на котором стоял микроскоп и какой-то замысловатый компьютер) висела пробковая доска, а к доске были приколоты фотографии разных растений.

Маи подошла к кровати. На кофейного цвета покрывале лежала аккуратно сложенная красная пижама. Маи сунула пижаму в пакет и собралась уходить, но тут заметила книгу, венчавшую собой высокую стопку, которая громоздилась на ночном столике у кровати Ивы.

Книга была открыта и лежала обложкой вверх.

По тому, сколько осталось страниц под задней обложкой, Маи поняла, что книга почти дочитана.

Она подошла ближе и увидела, что книга принадлежит публичной библиотеке Бейкерсфилда и называется «Вьетнамская культура: обычаи и традиции».

И тут Маи поняла, что Ива поедет с ней.

Она солгала.

Она сказала полицейским, что знает Иву давным-давно, много лет (а вовсе не несколько недель).

Она сказала, что ее мама очень, очень дружила с родителями Ивы и потому подпишет все документы, какие будет нужно.

Делл Дьюк не мог ей возразить: Маи говорила так убедительно, что он и сам почти поверил ей.

Куанг Ха в присутствии полиции нервничал, поэтому так и не вылез из машины Делла. Даже не пошевелился.

Так что Маи пришлось брать дело на себя.

* * *

Выезжая с улицы, Делл заметил, что на тротуар вышли соседи. Но Ива сидела на заднем сиденье с закрытыми глазами и ничего не видела.

К салону маникюра Делл ехал так медленно, как только мог, а следом за ним катилась машина полиции.

Сами того не зная, они пересекли тот самый перекресток, где грузовик сбил машину Джимми и Роберты Чэнс.

У обочины еще стояла патрульная машина, но останки пикапа и грузовика уже увезли.

На асфальте осталось четыре серых пятна – там полыхало пламя.

Автомобиль Делла проехал колесами по пеплу.

Едва они въехали на парковку маникюрного салона «Удача», как Маи тотчас же распахнула дверь машины и наперегонки с Куанг Ха понеслась ко входу.

Ива не шелохнулась.

Делл остался в машине вместе с ней, но ожидание было невыносимо.

Эпицентр событий явно переместился туда, внутрь, за витрину, на которой красовались толстенькие, похожие на сосиски фиолетовые буквы.

МАНИКЮР ПЕДИКЮР-ЕВРОСТИЛЬ

ЗАХОДИТЕ, МЫ ВАМ РАДЫ!

Делл прочел эту надпись раз десять, но так и не понял, о чем речь.

Нужно было собраться.

Погибли два человека, но дело не только в этом: теперь придется писать кучу отчетов и объяснительных, и любой сразу поймет, что мистер Делл Дьюк самовольно забрал со школьной территории троих детей, угощал их мороженым и жареной картошкой и возил поглядеть на гусей.

Вот вам и неудачное стечение обстоятельств.

Уже и полиция в курсе, и соцработники на низком старте.

Кошмар.

Просто кошмар.

Он должен выглядеть как профессионал – но сейчас это труднее всего.

Он посмотрел в зеркало заднего вида на Иву.

Глаза у нее были закрыты, но слезы одна за другой катились по темным щекам.

Ему очень хотелось как-нибудь ее утешить. В конце концов, он же психолог.

Он обернулся назад и быстро проговорил:

– Это такая огромная утрата.

Сделал вдох, и слова полились, словно яблочное пюре изо рта у младенца. Прямо слышно было эти сгустки.

– Это тебя вряд ли утешит, конечно, но все-таки больше такой потери у тебя не будет никогда.

Делла несло. Остановиться он не мог.

– Так что, в общем, это даже успокаивает – ну, если знаешь, что худшее уже произошло. В смысле – когда все пройдет, конечно. Правда, это еще нескоро.