Я — Темур, властитель вселенной

«В те времена в Иране существовала секта дервишей, которая для обуздания своих телесных страстей, носили на лице маски, их называли дервишами аль-Муканна (носящие маски) и наши предки, чтобы не быть опознанными и убитыми, подобно тем дервишам, надели на лица маски, и, приняв облик тех дервишей, начали покидать Иран. Вначале они хотели обосноваться в Междуречье, однако власть Хулагу-хана распространялась и до тех краев, поэтому им пришлось уходить дальше и в конце-концов они обрели убежище в этих горах, но и после того, боясь быть опознанными, они не снимали масок, со временем это стало обычаем, переходящим от отцов к сыновьям». (сегодня сирийские исмаилиты маски уже не носят — Марсель Брион).

Я сказал: «В теперешнее время, когда вам уже не грозит опасность, нет необходимости носить на лице маску и вы могли бы отказаться от такого обычая».

На другой день мы покинули тот край людей, прячущих лица под маской и направились на запад. К закату мы остановились для ночлега на берегу маленькой речки, там я заметил нескольких длинноволосых мужчин с копьями, которые разглядывали нас. Я спросил проводников, кто те люди. Те пояснили, что это — «алевиюн» (т. е. потомки Али, первого имама шиитов), добавив, что в течении нескольких предстоящих дней мы будем идти через места, населенные тем народом. Я спросил, не имеют ли они в виду, что эти люди происходят из клана Бани Хашим. Поскольку проводники были простые, неученые люди, они не поняли о чем я говорю. После вечернего намаза я велел привести для беседы нескольких из «алевиюн», я хотел знать, кто они и почему их так называют (т. е. «потомками Али»).

Они говорили по-арабски, которым владел и я, со своими длинными волосами они выглядели внешне приятными. Я спросил почему их называют «алевиюн». Они ответили, что их предки происходят из клана Бани Хашем и что некоторые из халифов династии Омейядов, правивших Шамом, сильно притесняли их предков, убивали их, что вынудило их укрыться в тех горах, и поскольку правление той династии было продолжительным, они осели и укоренились в этом районе, где родились их новые поколения.

Я сказал: «Я — мусульманин, и всякий мусульманин питает глубокое уважение к клану Бани Хашем, из которого происходит наш пророк (да благословит Аллах его и род его). Поскольку вы — потомки того рода, к вам я испытываю такую же меру уважения и, потому выскажите свои желания, которые я мог бы исполнить».

Алевиюн ответили, что нет у них каких-либо просьб ко мне, что рады тому, что не испытывают от меня, вступившего в их страну, каких-либо притеснений и обид. Я ответил, что я никого не притесняю, разве что тех, кто враждует со мной, до других же мне нет дела.

(Пояснение: правящая в Марокко с 1659 года от Рождества королевская династия так же называет себя династией Алеви. В первой половине нынешнего, двадцатого, века в Лазакийе, расположенной в Сирии, к власти пришла династия, которая в 1924 и 1930 году так же возложила на себя название Алеви. А то, что были ли алевиюны-сирийцы, беседовавшие с Тимурленгом, действительно потомками клана Бани Хашем, вопрос, не связанный с основной темой нашей книги и поэтому мы не станем углубляться в него — Переводчик).

Как и говорили проводники, в течении нескольких дней мы шли через места, населенные «алевиюнами» и именно в те дни я обратил внимание на боль в большом пальце правой ноги, я подумал было, что в том виновата обувь, поэтому я поменял ее на более просторную.

Ночью, после намаза палец разболелся так сильно, что я не мог уснуть. Утром, захотев обуться и выйдя из шатра, чтобы совершить омовение и намаз, я обнаружил, что правая нога распухла, в большом пальце ее ощущалась острая боль. С трудом совершив омовение и намаз, я прилег, чтобы отдохнуть прежде, чем настанет время двигаться дальше. Я подумал, что кость большого пальца получила некое повреждение, однако каких-либо ран и ушибов она до того не претерпевала. В тот день, садясь на коня, я надел легкие и просторные кауши (род обуви, подобной туфлям), однако боль донимала меня до самого захода солнца, когда дозорные, идущие впереди доложили что нашли место, подходящее для устройства лагеря. Разбили лагерь, боль не отпускала, она настолько усилилась, что я с трудом совершил намаз, сделав его по возможности коротким.