Я вернусь. Повесть

– Да вот рассуждаем, что надо как-то Зину устроить, – отвечаю я, ― просится в дом престарелых.

– Давно надо! Я ей говорила три года назад. А она обижалась: иди сама, а я хочу умереть в своём доме. Послушайте, мальчики, я завтра на работе спрошу, как это делается, может что и получится. Пойдём, Витя! Машка с Борькой не поены. У тебя есть мечты лечь сегодня спать?!

– Есть, – отвечает Виктор Игнатьевич.

– Тогда пойдём за Машкой, мне ещё доить её!

Я иду домой. Наташа и козье молоко продаёт аллергикам по сто рублей за литр. Не много, вроде бы, но сотенка к сотенке… Оказывается, и у меня появилась привычка считать чужие деньги.

Молодец, Наташка! Не зазналась, работая в районной администрации. Они с Виктором приехали в совхоз в девяносто третьем году ― двадцать четыре года назад и тоже из Казахстана ― из Экибастуза. Наташа окончила Павлодарский педагогический институт, а Виктор Игнатьевич работал на шахтах спасателем. Здесь её взяли в школу, и уже через три года она была завучем, через пять директором.

Дом на улице Школьной, в котором живут сейчас Солдатовы, последний, построенный совхозом. Тогда было решено снести старые щитовые дома, оставшиеся ещё от первоцелинников, и построить на их месте современные кирпичные на два хозяина. Успели снести один старый и построить один новый, в котором поселились главный бухгалтер и замдиректора по снабжению, ставший к девяносто восьмому году крупным предпринимателем; настолько крупным, что пришлось уехать в Город, чтоб в нашей глуши не зачахли его выдающиеся бизнес-способности. Вот в его-то квартиру и переехала новый директор школы Наталья Фёдоровна Солдатова. Виктор Игнатьевич в то время служил в Райцентре в МЧС, откуда в пятьдесят пять лет ушёл на пенсию. Дом настолько им понравился, что они остались в нём даже когда в двухтысячном году Наташу позвали в районную администрацию заведовать отделом образования.

В забор этого дома – железный, с кирпичными столбами и основанием – уткнулся двумя покосившимися, накрытыми чёрной толью сенями, четырёхквартирник. В одной квартире живёт Зина Перелесова, в другой, дальней от меня, семья совхозных ветеранов – телятницы Валентины Демьяновны и скотника Алексея Максимовича ― людей бедных, больных, постоянно лечащихся, но никогда не выздоравливающих; в третьей квартире, с другой стороны дома, живет Сергей Константинович Трубочкин – пятидесятипятилетний мужчина, за десять тысяч рублей работающий грузчиком в магазине, – пьющий, но добрый, безотказно всем помогающий; по соседству с ним жила семидесятилетняя старушка Евдокия Андреевна Иванова ― бывшая работница центрального тока, оставившая здоровье в его холодных складах и в пыли пшеничных буртов. Она умерла в прошлом году, и квартира её стоит с двумя приколоченными к входным дверям гнилыми досками. Тёмные окна смотрят на мир как пустые глазницы и, если долго в них смотреть, делается жутко. Сашка Иванов, сын Евдокии Андреевны, выставил квартиру на продажу за сто пятьдесят тысяч, этой весной снизил цену до семидесяти тысяч, но охотников на неё так и не нашлось.

Рядом с этим домом стоит ещё один ― такой же, но с его жителями мы общаемся мало, и в моём рассказе они не играют никакой роли.

Вот в эти три дома и воткнулся перпендикулярно вместе со всеми пригонами, денниками и огородами мой родительский дом на Комсомольской улице, в который мы приехали чуть позже, чем Солдатовы в свой.

III

После дождя пришло похолодание. Дует ветер, шумят деревья, серая муть обложила небо. Оксана уехала с Наташей, надев куртку. Приходит Зина:

– Юююра! Можно позвонить?

– Куда?

– В соцзащиту… Найди мне номер!

– А вы вчера были у Ивана Денисовича?

– Была, но он не стал говорить со мной.

– Почему не стал?

– Он сказал, что я не его.

– Как это не его?

– Сказал, что я здесь не прописана.

– А вы правда не прописаны?

– Я уезжала в Северный район. А когда моя мать умерла, вернулась сюда в её квартиру. Но я не прописана.

– Нууу! Чую, долгая будет катавасия.

Нахожу номер «соцзащиты».

– Ало! ― кричит в трубку Зина. ― Скажите, как мне устроиться в престарелый дом? Я Зинаида Семёновна Перелесова ― инвалид, ветеран труда. Я работала тридцать пять лет. За мной некому ухаживать. Как? Я не понимаю. Я сейчас Юре дам, скажите ему. На, Юра, – она быстро суёт мне трубку.

– Юрий, – слышу я женский голос, – Зинаида Семёновна уже обращалась к нам. Мы подробно объяснили, что ей надо сняться с регистрации в Северном районе и прописаться по нынешнему месту жительства.

– Боюсь, что она не сможет этого сделать. У неё Паркинсон, она не доедет. Это же Бог знает где, туда ни автобусы, ни поезда не ходят. Может, как-нибудь дистанционно это сделать? Я слышал, что можно через сайт «Госуслуги».

– Очень жаль, но мы этим не занимаемся.

– А как быть? Если она замёрзнет, кто будет отвечать?

– Не знаю, пусть обратиться к вашему главе администрации.

– Она вчера обращалась. Он сказал то же, что вы сейчас.

– К сожалению, мы ничем не можем помочь.

– Понятно. Очень жаль.

– Что сказали? ― спрашивает Зина.

– Сказали, что вам надо съездить туда, где вы прописаны, и выписаться.