Я ж не только мать. Дарить любовь, не изменяя себе

Автор – мама очень последовательная и придирчиво выбирает не только яйца на рынке, но и слова для разговора с сыном. Этот поистине волшебный навык при чрезмерном употреблении – совсем как алкоголь! – может навредить: за чересчур округлыми формулировками ребенку непонятна эмоция, а напряжение остается при маме. Необходимо найти баланс выразительности!

Обопритесь на простую мысль: все невысказанные чувства не растворяются, как дым на ветру; они копятся и обязательно найдут выход через скандал, аффект. И во время концентрированной выдачи злости «за II и III квартал сего года» вы гарантированно наговорите ранящих, а то и травмирующих слов.

Мат – особенно выразительная часть русского языка. И дети матом ругались всегда (не верьте добрым советским фильмам). Но дети матерятся для самоутверждения в сообществе, для придания «крутости» себе и силы своим словам. «Отойди, б…» – гораздо сильнее, чем просто «Отойди», сравнимо с ударом. Взрослые же матерятся чаще для выражения своей усталости, шока, гнева и т. д. И это, кстати, отличный способ снятия эмоционального напряжения: материтесь на здоровье! Но разницу «матов» детям лучше объяснить.

А слишком сильный стыд родителя за ребенка с «грязным ртом» – хороший повод родителю посетить психотерапевта.

Про школу

Родители впервые заволновались, когда я дважды завалила экзамены

Недавно, разбирая документы, я наткнулась на свой школьный аттестат – не открывала его с выпуска ни разу. То есть за двадцать пять лет он мне так ни для чего не понадобился. И вот открываю я его и с удивлением обнаруживаю, что училась я, прямо скажем, так себе. Например, у меня тройка по геометрии, оказывается. Я-то все вспоминаю и детям рассказываю, как любила трапеции чертить, а оно вон как. По остальным предметам все лучше, но четверок значительно больше, чем пятерок. То есть я была такой уверенной хорошисткой с временными проблемами.

О чем это мне сейчас говорит? Главным образом о том, что я про эти оценки не помню. Помню, как обожала сокращать многочлены на алгебре, помню, как не понимала объема геометрических фигур и на контрольных мне их рисовала соседка по парте, помню, что любила решать задачки с химическими формулами и писать эссе про измученных страдальцев из пьес Чехова. А вот о том, что все это закончилось одной тройкой, кучей четверок и немногими пятерками, – не помню.

Мне было лет пять, когда родители вдруг решили, что неплохо бы мне начать читать. Ну правильно, старший брат-то уже в четыре газетки почитывал, а дочь что-то не рвалась. Сначала в бой ринулась мама. Она села со мной рядом на ковер, мы достали цветные кубики со слогами, и процесс пошел. Я отлично помню, что в целом понимала, что происходит. Мне объяснили правила, я довольно быстро смекнула, что получается, когда кубики встают рядом. Я даже начала потихоньку произносить заветные «ба-ба», «каша» и «кума». Но минут через пять мне это все надоело, стало лень. И я потихоньку свела все усилия на нет и перестала отвечать, потупив взгляд. Объяснить то, что мне лень, не хочется и лучше бы заняться чем-то другим, я не могла – в силу возраста, наверное. Мамы хватило минут на пятнадцать. Она искренне не могла понять, почему еще пять минут назад я легко читала «ба-ба», а теперь молчу и отвожу глаза. Выбежав из комнаты, она призвала папу – иди, мол, сам попробуй, я больше не могу. С папой было еще хуже, потому что лень накатывала еще сильнее. Но упорства ему было не занимать, поэтому еще где-то полчаса были потрачены впустую. Сцена повторилась – он с криком выбежал из комнаты, буркнув, что если со мной кто и справится, так это старший брат. Раз уж он сам научился, то и меня пусть научит. Читать в итоге меня научили в первом классе – да так, что всю начальную школу я читала лучше всех. Видимо, к этому возрасту я научилась бороться с ленью.

Больше родители в мои образовательные процессы особенно не вмешивались. Мама спрашивала про дела в школе, я рассказывала всякие интересные истории, хвасталась успехами и не распространялась о неудачах. Кстати, никогда не говорила о том, что не получилось или получилось плохо – то ли от страха, что начнут ругать (хотя, повторю, никто никогда не ругал за оценки), то ли от стыда, не знаю. Мама никогда не спрашивала про оценки и не смотрела дневник – только механически расписывалась в нем еженедельно. Но и я не давала повода для беспокойства: школу не прогуливала, домашние задания исправно делала, вела себя прилично и даже почти не бунтовала из-за школьной формы. В общем, никто на меня никогда родителям не жаловался, все были довольны.

Как так получилось? Почему за мной не требовался контроль?