Яблочные дни. Часть I

Некоторое время Хенрика вдыхала аромат ягод — цветочный? травяной? фруктовый? Ну какой же? Любовалась их алой горстью — краше рубинов в андрийском венце. Хитрый ворон ви Ита наблюдал за ней, улегшись на бок и подперев рукой голову. От плаща он избавился, до груди расстегнул квадратный воротник колета, открывая искусную вышивку по круглому вороту сорочки. Судя по раскованным движениям, канцлер сегодня изрядно сжульничал, обойдясь без подобающих придворным дощечек по животу и спине. Королева-дикарка в своём жульничестве пошла намного дальше: под атласную зелень лифа на своём платье не поместила корсет.

— Что это вы клюв защёлкнули? Растратили доводы, как заставить меня передумать? — Хенрика захватила зубами несколько ягодок и забыла дальнейшие слова. Кровью этого фрукта хотелось бы упиваться вечно, в жизни она не пробовала ничего восхитительней. Жёсткие ягодки похрустывали на зубах, брызжа прохладой, расплескивались кислой сластью и терпкостью, и догадайся кузен Лари первым открыть ей это блаженство, она, возможно, и не была бы к нему столь строга.… Но нет, только голова «песочного» лекаря, только огромные птицы, несущие яйца и пушащие перья!

— Боюсь, это был мой самый веский довод… — склонил Ита в притворном отчаянии чернокудрую голову. Он, всё-таки, слегка походил на Мариуса. А может, Мариус — на него…

Не совсем понимая, куда ссыпала горсть, Хенрика зажала между зубами единственную ягодку и на четвереньках продвинулась к Мигелю, какового и наградила настоящим поцелуем Яльте.

Канцлер вкусно пах кахивой, а движения его губ, по ощущениям, были столь же красивы, как сами губы. Он не спрашивал, что она делает, и не предлагал сначала дружбы, он просто уложил её на краю скатерти — листья под бархатом стали слаще любой перины — и принялся целовать. Умело, без ложной страсти, но чувствовалось, как любознательность в нём разгорается с каждой изученной нийей кожи Хенрики. Её пробирала привычная сладкая дрожь, лёгким требовалось больше воздуха, руки не умели лежать вдоль тела и, скользнув под сорочку Мигеля, проверяли, сколь усердно он тягает стопки книг, бумаг и королевскую печать. Умеренно усердно. Никаких отметин на горячей коже тоже не попалось, и Хенрика с чувством выполненного долга занялась гульфиком. Она одевала Мариуса по эскарлотской моде, и хитрости расшнуровывания гульфика не составляли для неё секрета.

— Вы очень красивы, — признал Ита над развязанным лифом и оставил между грудями долгий, исследующий поцелуй. После она заставила его издать прерывистый вздох, забравшись пальцами в гульфик. — Было ошибкой позволить вам носить эскарлотские платья.

— Вы не поверите, но от эскарлотских панталон я сейчас изнываю гораздо больше… — Хенрика со смешками собрала вверх юбку, согнула в коленях ноги, освободившиеся руки распрямила за головой, купая в лаве осенних листьев.

— Я женат, и женат на благонравнейшей женщине этого королевства, — опомнился замечательный семьянин, едва стянул с неё панталоны и совершил первый греховный толчок.

— Спутали меня со своей Пречистой, Мигель? — Хенрика сжала его бёрда своими, теперь уже наверняка придавая их забаве ту форму, о которой эскарлотец первым упомянул. Он будет стремиться вырваться, а порок удерживать и возвращать назад… — Я не отпускаю грехов.

Ита вдруг неловко навалился на неё — движение без всякого ритма отдалось внутри лёгкой болью — зашипел, прижав палец к губам. Он смотрел в сторону и прислушивался, напоминая предельно сосредоточенную птицу. Подавив всплеск негодования, Хенрика схватила Мигеля за предплечья и сжалась под ним.

— … разумным? Донна Розамунда, мы пришли к этому решению сами, и причиной тому отнюдь не ваши материнские чувства, — пробасили ближайшие деревья голосом короля Франциско Рекенья. Стало слышно, как звенят сбруи, шуршат тяжёлые одежды, мнётся листва под копытами лошадей короля со свитой. Хенрика поостереглась добавлять к этим звукам свой испуганный вздох. — Признать нашего с вами младшего сына законным, сделать его принцем — необходимость. Лоренсо младше Гарсиласо на два ничтожных года, он ни в чём не будет уступать старшему брату. Наступили тяжёлые времена… Я не могу рисковать. Короне нужен наследник с кровью Рекенья, а у меня остался только один приличный сын. И вы сами видели, треклятая северная кровь в нём не дремлет!

— Осмелюсь сказать, она клокочет в нём, эта северная кровь, — вздохнула с умеренной горестью Розамунда Морено. — У нашего Лоренсо повреждён нос, при этом отёк настолько силён, что бедняжка едва дышит…

Из-за деревьев за головой Яльте и герцога ви Ита разнёсся натужный скрип, так могли скрипеть седло или подпруга, следом что-то многократно чавкнуло. Хенрика переглянулась с почти-почти любовником. Кажется, они оба пришли в ужас при мысли, что это мог быть поцелуй.

— Утешь свои и сыновьи печали за приятным и ответственным делом. Слышишь, белочка моих угодий? Подбери два достойных имени новоиспечённому принцу…