Яблочные дни. Часть I

— Нет, Салисьо, не в этот раз. — Донмигель пропустил Гарсиласо вперёд, мягко потрепал по волосам. — Принц не может ехать без свиты, а теперь представь, что это будет за процессия! Тётушка же хочет хотя бы на время сбежать от столь неприветливого к ней эскарлотского двора.

— Да, вы правы…

— Э-эй, не печалься. Мы ещё повеселимся, идёт? — Донмигель протянул ему красный леденец, подмигнул. Представить канцлера без конфеты за пазухой было невозможно, а уж для принца у него всегда находилась сладость.

Гарсиласо сунул леденец за щёку, кивнул, улыбнулся ему. Донмигель жестом показал поднять повыше нос, шутливо взметнул полами плаща и направился на встречу с доньей Энрикой. Гарсиласо перекатил леденец за другую щёку и усмехнулся. Как самонадеянны и доверчивы взрослые, даже такие, как Донмигель. Улучив Гарсиласо в одном подглядывании, он решил, что знает обо всех тайнах принца.

2

В полукружной поэзии Эскарлота фигурировала не иначе как огненный край. Сегодня истый её уроженец повёл заезжую королеву-дикарку на лесную прогулку, где просветил: метафора обусловлена не жаром солнца, весной и летом опаляющего землю до самых трещин. К сожалению, причина и не в оранжево-красной листве, разгулявшейся по лесу неистовыми красками зарева. Хенрика заворожено глядела, как копыта её лошадки вминаются в хрусткий, шелестом отдающийся багрянец, как яркими сполохами взмывают с крон птицы, и слушала историю о безумной хозяйке замка, что прежде стоял на месте Пустельгских гор, разделявших Эскарлоту и Равюннскую империю. Правда, начал герцог ви Ита с того, что подловил королеву-дикарку на недостаточном знании землеописания. Она отшутилась, что, в отличие от старшего племянника, университет не заканчивала. А сама жадно выслушала, как во времена Второй Равюннской империи ушла под землю от землетрясения рубежная крепость, как взамен образовалась впадина, чаша с лавой, как эту чашу обступили горы, поднявшиеся из-под земли, и как император провозгласил, что отныне берёт отсюда начало новая провинция, чьё имя «Огненный край». Впрочем, помимо научных знаний учёный ворон припас для гостьи легенду. В чаше с лавой по сей день виднелись полуразрушенные строения из камня, особенно хорошо сохранилась башня, впоследствии ставшая последним пределом хозяйки крепости. Та ждала жениха с, конечно же, захватнической войны, а он вернулся с другой женщиной. Отвергнутая выбросилась с башни, и её кровь вскипела лавой…

— Героиня вашей легенды на диво глупа, Мигель. — Хенрика прицокнула. — Ей следовало выцарапать сопернице глаза, а изменщика сжечь в этой самой впадине. За мной бы дело не стало… — Легенда нашла в её душе странный отклик. Да, она бежала от любовных притязаний настырного кузена Лауритса, отбиваясь короной. Но… Откопай он себе в Песках другую, приняла бы такой исход Королева Вечных Снегов? Это бы стало оскорблением и попранием замысла жарких битв за её любовь, отрицанием всех его дел, разве нет?

— Возможно, у меня есть одно средство, которое временно сведёт на нет прославленную кровожадность вашего рода. — Герцог ви Ита, разряженный с блеском куклы эскарлотского дона, поравнял свою вороную кобылу с Фольке и протянул раскрытую ладонь.

На развёрнутом бумажном свёртке краснели, желтели и зеленели леденчики. У Хенрики заранее свело зубы.

— Не угадали, Мигель. Королеве-дикарке не по вкусу сладости.

— Именно поэтому они не сладкие. — Ита хитро улыбнулся, приподнял острые брови. — Попробуйте. Ваш младший племянник больше всего любит красные.

Хенрика переодела перчатки с рук на луку седла и взяла тёмно-красную капельку — чем не кровинка. От сладкой скорлупки зубы засаднило, Хенрика поскорее разгрызла леденец. Во рту закислило. Слишком знакомая и невозможная в Эскарлоте ягода лопнула на языке.

— Откуда?

— Королева Диана лично следила, как ухаживают за кустами брусники и клюквы.

Хенрика быстро кивнула, поспешила отвернуть лицо, слишком легко на него слетались тени горя, а это не для зоркого вороньего ока. Перед взглядом поднялись холм и два дерева на нём, этакая арка с отливающим красным стволами-колоннами и редеющей, сходящейся в дугу листвой. Вперёд. Хенрика не сомневалась, северные ягодки не были популярным при дворе лакомством, неуспех следовал за бедной сестрой в каждом её деянии.

— Небогатое наследство оставила Диана этой стране, — губы холодила грустная улыбка.

— А теперь не угадали вы. — Герцог ви Ита затряс головой так отчаянно, что перья на шляпе сложились в крылья вспугнутой птицы. Какой? На пути к эскарлотской границе до Хенрики доходили слухи, что кузен приволок из похода стаю — стадо? — очень крупных диковинных птах, из чьих перьев в Песках делают украшения и чьи яйца едят… Вот какую заморскую ерунду этот невежественный лесоруб приготовил на смену анатомическому театру и университетским кафедрам! — Сыновья вашей сестры — главное сокровище Эскарлоты.

— Не вы ли рассказывали, что старший подобен чудищу? — Кузену Лауритсу, чтобы озвереть, пришлось четыре года барахтаться в песках и крови, но что довело ограждённого от войн племянника?