Яблочные дни. Часть I

Райнеро лишился дара речи. Эта шутница последовала совету его распроклятого папеньки, да и приехала наверняка верхом, в мужском седле. Если бы эскарлотка учудила подобное, её бы ожидал штраф и позорное наказание. Но прецедентов не попадалось. И Райнеро даже помыслить не мог, что мужское платье может быть настолько к лицу женщине. Словно контрастом, за минувшие часы узор из кос распустился и упал на плечи гривой.

— Муж далеко, — повторила Ангел и похлопала по прямой рукояти у бедра. — Но со мной его шпага, так что держите себя в руках, несчастненький!

— Это такая игра? — улыбаясь, Райнеро потянул у неё из ножен довольно тяжёлый клинок. Спектакль переигрывался стремительно. Он ощущал себя гораздо уверенней в роли земляка, возможно, тиктийца, что добивается любви женщины, истой мёда хозяйки, что проводила в поход мужа и осталась стеречь очаг. — Мой ангел взял в руки меч? Разумеется, лишь с тем, чтобы выронить его, изъявляя согласие!

— Несогласие! — Юлиана форн Боон грозно заломила брови и надавила на его руку своей, заставляя вогнать шпагу обратно в ножны.

Райнеро выдохнул. Едва она убрала ладошку, его кисть сжало холодом. Она же ангел. Ну конечно её касания несли солнечное тепло.

— Или вы говорите о деле, — неловко покачиваясь на каблуках высоких мужских сапог, она прошествовала к камину и простёрла к огню руки, тотчас позлащённые племенем. — Или я ухожу. И прекратите звать меня «ангел». Пока что ваше поведение будит во мне только дьявола. — Сердитый её взгляд упал на кушетку. Ручки упёрлись в бока. Брови преломились. Гранатовые губы сошлись в точку и сразу же разошлись в какой-то мрачной, жестокой улыбке. — Я погляжу, от преклонения до совращения у вас меньше шага. Вы поняли меня неверно. Неправильно. Вы немало походили на фанатика, там, у дворца, лепеча о важном деле к королю. И я, как верная подданная его милости, решила во всём разобраться.

— Проверив меня на одержимость острием мужниной шпаги?… — Райнеро уныло кивнул на ножны, блестевшие в отсветах свеч и нырнувшие Ангелу под колено.

— Да, острием, если бы потребовалось, — девушка тряхнула гривой, руки сомкнулись под грудью. — Вдруг бы вы прыгнули на его милость с ножом, а, несчастенький? Или того хуже — сами бы угодили ему под клинок. Вы, что же, решили, он только и думает, как бы облагодетельствовать сироньких и убогоньких? Да любой страус на его ферме, даже пока не вылупившийся, значит для него больше, чем самый незаурядный ходатай. А что касается меня… — Юлиана форн Боон смягчила взоры — солнце приподнялось со дна бездны. Она села на кушетку, и это, невзирая на чинимые нарядом препятствия, вышло у неё изящно. Похлопала по месту рядом с собой.

Райнеро сел как можно ближе, но не настолько, чтобы она опять заподозрила его в намерении совратить. Ангел благоухала розами и источала такое тепло, что огонь в топке не смог бы за ним угнаться.

— Я не могу, — Юлиана форн Боон понизила голос до громкого шёпота, сделала большие глаза, и Райнеро немедленно захотелось кануть в их бездну, — предать единственное полезное дело своей королевы. Так что изложите свою просьбу.

— Эм… — Райнеро упёр руки в колени. Быстро кивнул, принимая предложенный заговорщицкий тон. — Хорошо. Я прошу вас устроить мне аудиенцию у его милости. Я Рагнар Агне. Провинциал. Хочу на королевскую службу. Я недурно управляюсь с оружием и кое-что смыслю в военном деле.

— Значит, андриец… — протянула Ангел, внимательными карими глазами изучая его лицо. Райнеро не сумел его обездвижить. На каждое движение её глаз он слал по глупой улыбке. — Замечательно! Это ценно, может решить его милость. Где вы остановились? Я позову вас, когда будет пора.

— В «Заячьей лапе». Ну куда же вы? Зачем, Юлиана? — Райнеро вскочил, борясь с желанием схватить её, движущуюся в своих нелепых сапогах к выходу, повернуть обратно. Ножны неловко били ей под колено. Сердце забилось всё тем же кроликом в клетке, только на этот раз вынесло дверцу и унеслось в бега. Его охватило нечто сродни панике. Так бывало, когда матери не оказывалось ни в одном из её любимых местечек, или когда Котронэ слишком уж задерживался в том месте, которое называл «у тётушки». — Прошу, дождитесь утра! Снаружи холод и тьма, дороги опасны, городские ворота заперты! Я сам провожу вас завтра. Прямо до дома. И пальцем не трону. Клянусь. Вам нравятся куриные фрикадельки со специями? А пирог с яблоками, орехами и корицей? Ну, хотя бы извийн[1] который я для вас согрею и подслащу?

— Какой вы смешной, — для усмешки Ангел задействовала только левую сторону губ, отчего появлялась глубокая ямочка. Плащ вернулся на сундук у двери. Согласна! Райнеро со всевозможной почтительностью подал ей руку, намереваясь проводить к столу, накрытому очень недурно. Глянув исподлобья, Юлиана выразительно похлопала по рукояти мужниной шпаги и улыбнулась. Он поднял руки, показывая ладони, и улыбнулся в ответ так мило, как только мог. Ему выпала радость быть рядом со своим Ангелом долгие часы. И он не предаст её благодати.