Яблочные дни. Часть I

Тётушка называла слуг канцлера Эскарлоты Громилой, Цаплей и Ангелочком, Гарсиласо же дал им иное имя — головорезы. Трое головорезов, а Донмигель их предводитель. Снова и снова Гарсиласо вспоминал последний раз, когда видел его, вспоминал каждое слово любимого воспитателя, друга, но отыскать во взглядах и словах хотя бы намёк на предательство не получалось. Как Мигель ви Ита мог так поступить? С отцом, с Гарсиласо? Он был верен Райнеро, тогда и сейчас, всегда, вот и всё. Никчёмного младшего принца не убила Розамунда Морено, но убил бы канцлер, не вмешайся тётушка. Эта истина была страшной, от неё холодели ладони и сжимало слезами горло, но её приходилось принять.

— О чём думает мой мальчик?

Гарсиласо позволил тётушке погладить его по голове, не отстранился, когда она поцеловала в макушку. Как никогда ему хотелось сжаться на этом подоконнике в комочек, с головой укутаться в одеяло и смотреть в снежную даль, позволяя мыслям клубиться, жалить, но расставлять такие сложные вещи по местам. Но Хенрика же хотела обнимать племянника, называть его ласковыми словами и шептать на ухо всякий вздор о том, что всё будет хорошо. Он сам виноват, расплакался от испуга в карете, уснул у неё на руках… Ласка была непривычна, чужда, и сейчас её было так много, что от неё хотелось спрятаться.

— Я думаю о дороге. Мы скоро уедем? — соврал Гарсиласо. Не отвечать же тёте, что он рассуждает, где и как Донмигель убил бы его. А может и не он сам, скорее всего, он бы поручил такое важное дело своим головорезам. Гарсиласо плотнее прижал колени к груди, провёл рукой по холодному, запотевшему стеклу. Маленькое окно пропускало сквозняк, он чувствовал его, когда подносил ладонь к раме.

— Скоро, родной, — тётушка обняла его за плечи, прижала к себе.

— Они же ждут распоряжений Донмигеля, да? — Гарсиласо вскинул голову, посмотрел на тётушку. Она вздохнула, положила подбородок ему на голову, начала тихонько покачивать.

— Я не знаю, Салисьо. Но даже если это так, ты не должен бояться, помнишь? Яльте обращают мечи врагов против них.

— Помню… — с языка рвались вопросы, но задавать их не было смысла. Как они будут защищаться? И будут ли? Как убегут? И когда? Хенрика не отвечала на эти вопросы, Гарсиласо видел, как ей сложно что-то говорить ему на это. Они просто чего-то ждали. Чего? Эта гостиница держала их у себя уже два дня, за это время Гарсиласо изучил их с тётушкой комнату так, что знал, какие половицы скрипят, как долго горит без новых дров очаг и сколько гвоздей вбито в дно сундука, чтобы постояльцы его не двигали.

Он ткнулся замёрзшим носов в складки одеяла, тётушка перехватила его руку, сжала в своих руках. У неё белая как снег кожа, тонкие, хрупкие пальцы, узкие ладони. Ручки куклы, которую хранил у себя Райнеро. Руки Гарсиласо меньше тётушкиных, но смуглее, солнце ещё не оставило его кожу.

— Ты замёрз. Идём, укутаю тебя в свой плащ. — Хенрика потянула его за руку, пришлось спрыгнуть с подоконника.

— Нет, не нужно, у меня есть свой.

— Мой больше и теплее! Видишь, какой мех? — Тётушка засмеялась, взяла свой плащ с сундука, погладила почти белый, с жёлтыми подпалами, волчий мех.

— Это плащ госпожи Дианы… — Гарсиласо отвёл взгляд. Следовало молчать и позволить Хенрике делать то, что она хочет, но Гарсиласо не смог себя пересилить.

— Я знаю, и моя сестрица ни за что не позволила бы замёрзнуть своему маленькому сыну.

— Этот плащ не для этого, он… для историй, наверное. — Хенрика вопросительно подняла брови, Гарсиласо пожал плечами. — В него кутали Райнеро и рассказывали истории. Госпожа Диана рассказывала. Она бы пришла в гнев, узнай, что я занял место Райнеро.

— Госпожа Хенрика придёт в гнев, если ты захлюпаешь носом! — На плечи и голову обрушилась меховая тяжесть, Гарсиласо зажмурился, закрыл лицо руками, но тётушка уже застегнула плащ у него под горлом, накинула на голову капюшон. Полы плаща стелились по полу.

— А знаешь, на кого ты сейчас похож?

Гарсиласо помотал головой. Тётушка взяла его за руки, отняла их от лица, заглянула ему в глаза. Она улыбнулась и озорно подмигнула.

— На принца, которого похитили льдяноклыки.

— Кто? — Гарсиласо забыл недовольство. Сказки всегда были его слабостью, особенно те, что мама рассказывала Райнеро, потому что Гарсиласо бы никогда их от неё не услышал.

— Льдяноклыки. Духи севера, которые оборачивались волками с длинными ледяными клыками и белой шерстью. — Хенрика смешно оскалилась, щёлкнула зубами, Гарсиласо не удержался, хихикнул. — Они рыщут зимой по свету в поисках детей, которых они утянут к себе, чтобы они стали им волчатами. Если они поймают ребёнка, то вырывают его сердце, вставляют на его место льдинку, и ребёнок становится таким же, как они.

— Но он умрёт.