Яд в крови

Дверь открылась, и вошел Эндрю Кёрк, учитель гринсэндской начальной школы, с такой же прозрачной переноской, как у нее, и здоровенным тарантулом внутри.

– Я не могу комментировать это дело, – ответила Ванесса продавщице. – Но у Пола все под контролем. Он просто блестящий детектив.

Наконец подошла ее очередь, и измученного вида регистраторша обратилась к ней:

– Вы уж простите, у нас сегодня один из ветеринаров не вышел, так что немного зашиваемся. – Тут она обратила внимание на татуировки Ванессы. – О, так вы, должно быть, доктор Марвуд!

– Да, это я, а это Эми-Ли, – отозвалась Ванесса, ставя переноску на стойку.

Женщина зачарованно посмотрела на паучиху.

– Мы всегда любим, когда Эйб приносит нам своих пауков. Или, вернее, приносил… – Она нахмурилась. – Вы и вправду думаете, что он и его отец могли стоять за этими убийствами?

– Боюсь, что я не могу комментировать это дело. Я здесь только из-за Эми-Ли.

– Конечно, – ответила регистраторша. – Присаживайтесь. Я сообщу доктору Синклеру, что вы здесь.

Ванесса пристроилась на лавке, и Эндрю, тоже вскоре отойдя от стойки, подсел к ней.

– Какая красавица! – не удержалась Ванесса, разглядывая тарантула с размахом лап как минимум дюймов в шесть, сидящего в переноске, которую держал на коленях Эндрю. По характерным красно-оранжевым полоскам на лапах и брюшке, резко контрастировавших с черным пушком, она поняла, что это тоже брахипельма смитти, как и Эми-Ли.

– Это из нашего школьного зооуголка, – объяснил Эндрю. – Ее зовут Моана. Вообще-то как раз Эйб и порекомендовал нам завести этот вид для содержания в школе и познакомил меня с заводчиком.

– Вон оно что… Да, очень подходящий вариант. Так значит, Моана? Как в том диснеевском мультике?

Эндрю улыбнулся.

– Ну да. Последнее слово было за детьми.

– Естественно.

– Фу, какая пакость, – фыркнула Дон, скривив губы. – Да еще и для детишек…

– Вообще-то такой тарантул – просто идеальный питомец для школьного зооуголка, – заметила Ванесса. – Они мирные и кроткие.

– Если только вы не сверчок или кузнечик, – вставил Эндрю.

– Или не какой-нибудь маленький грызун, – добавила Ванесса, отчего Дон слегка побледнела и отвернулась. – А что с Моаной? – спросила она у Эндрю, довольная тем, что разговор не касается трупов и семнадцатилетних подозреваемых.

– Просто плановый ежегодный осмотр, – ответил тот.

– Готова поспорить – дети ее просто обожают.

Учитель улыбнулся, поправляя очки на веснушчатом носу.

– Так и есть. Она тоже в некотором роде занимается их образованием – помогает им понять, как бережно нужно относиться к живым существам. Хотя при этом, – добавил он с гримасой, – мне пришлось спасать одну из многоножек, которые у нас когда-то были. Один из моих учеников едва не разрезал ее пополам ножницами, чтобы проверить, сможет ли она регенерировать утраченные конечности.

– Да ладно вам, это обычные детские штучки, – отмахнулась Ванесса, – особенно у мальчиков. Мой брат тоже в свое время проделывал нечто подобное.

Эндрю с интересом посмотрел на нее.

– Правда?

– Конечно. С его стороны в этом не было никакого злого умысла. Просто он всегда был очень любопытным, понимаете? Ему нужно было знать насекомых как свои пять пальцев, в том числе и то, что у них внутри.

– И с вами было то же самое?

– Я не разрезала многоножек, чтобы посмотреть, смогут ли они восстановиться, если вы об этом.

Оба рассмеялись.

– Нет, – продолжала Ванесса. – Меня больше интересовало не столько анатомическое строение этих существ, сколько их поведение, экология и эволюция – и в частности то, как они взаимодействуют с окружающей средой и с людьми.

– Значит, ваш брат больше похож на врача или патологоанатома, а вы скорее антрополог? Похоже, из вас получилась бы отличная команда.

Ванесса кивнула, к собственному удивлению, поймав себя на том, что глаза у нее наполнились слезами.

– Пожалуй.

– Я что-то не так сказал?

– Нет, просто… Он… он пропал без вести много лет назад, когда ему было всего двенадцать.

– О нет… Какой кошмар…

Оба ненадолго примолкли, наблюдая, как Моана перебирается к противоположной стенке прозрачной переноски, чтобы взглянуть на Эми-Ли.

– Я тоже потерял столь же близкого мне человека, – тихо произнес Эндрю. – Сестру. Так что я все понимаю.

– Сочувствую.

– Ей очень не повезло в личной жизни. Парень, с которым она встречалась, был властным и жестоким. Он полностью изолировал ее от друзей и родни. Я редко видел ее в последний год ее жизни.

– Представляю, каково вам пришлось.

Он кивнул, и они опять погрузились в мрачное молчание.

– Я знаю, что вам нельзя обсуждать это дело, – наконец произнес Эндрю, – но вы и вправду думаете, что Эйб Эбботт причастен к этим убийствам? Он ведь такой славный парнишка… – Его взгляд скользнул к Дон. – Боюсь, что люди осуждают его только из-за того, как он выглядит.

– Даже не знаю, Эндрю.

– Конечно, конечно, зря я спросил. Хотя… – Он вздохнул. – В общем, лично я не могу такого даже просто представить. Вообще-то теперь, стоило мне об этом подумать, есть кое-что, о чем мне, наверное, следовало бы рассказать Полу.

– Что именно?