Яков. Воспоминания (СИ)

— Это книга учета задержанных, Ваше Высокоблагородие, — доложил дежурный. Вот ведь не повезло бедняге сегодня дежурить-то!

— Сколько сегодня задержанных? — грозно вопросило новое начальство.

— Ни одного, Ваше Высокоблагородие, — смущенно признался дежурный.

— Девять часов утра и ни одного задержанного! — от звука голоса полицмейстера даже стены, кажется, дрогнули. — И это называется работа полиции?! Чем вы тут занимаетесь?! Ну, ничего, — он слегка понизил голос, видимо утомившись, — я научу вас работать. Где сыскное отделение?

Ага. Вот и до нас очередь дошла. Коробейников отскочил от двери. Я смел в ящик стола папку с делом, чтоб глаза не мозолила.

— Так! — дверь распахнулась, и на пороге показался новый полицмейстер. — А это у нас, значит, сыскное отделение!

Я встал из-за стола и одернул сюртук. Коробейников вытянулся в струнку.

— Начальник сыскного отделения, надворный советник Штольман, Яков Платоныч, — представился я, выходя навстречу новому шефу. Вставать по стойке смирно я не собирался.

— Помощник следователя, коллежский асессор Коробейников Антон Андреич, — выпалил Коробейников.

— Трегубов, Николай Васильевич, — представился новый полицмейстер.

— Поставлен руководить Вами. Наслышан о Вас, господин Штольман, — продолжил он, пристально меня разглядывая, — о Ваших методах работы и о Вашем характере, да-с! — он усмехнулся лукаво. — Ну что ж, я думаю, сработаемся. Мне доложили, расследуете убийство?

— Так точно, — ответил я.

— Как продвигается дело? — решил войти в курс наших дел новый начальник.

Отличный вопрос! Как продвигается к девяти утра расследование убийства, совершенного вчера почти что ночью. В смысле, много ли мы за ночь нарыли. Что ж, я работаю уже давно. А потому знаю, как отвечать начальнику так, чтобы он был доволен.

— Убитая госпожа Курочкина, замужем никогда не была, старая дева, — принялся я заваливать начальство ненужными ему вовсе подробностями. — По слухам, вела уединенный образ жизни, жила от уроков и гувернантства.

— Что еще? — поинтересовался Трегубов, явно несколько удовлетворенный тем, что у меня уже к утру так много сведений.

— В доме все перерыто, — поведал я. — По всему видно, что убийца унес столовое серебро, да еще какую-то мелочь.

— Стало быть, банальный грабеж, — сделал вывод господин полицмейстер.

Ага, он, стало быть, скор на выводы и предпочитает, чтобы дела закрывались быстро. Запомним.

— Не знаю, — ответил я, не желая подписываться под непроверенной еще версией.

— А орудие убийства? — поинтересовался Трегубов.

— Кирпич, — ответил я спокойно. — Найден возле трупа.

— Ну, так ищите, Яков Платоныч, — повелело новое начальство. — Ищите!

— Так мы ищем, Николай Васильевич, — ответил я ему с легкой улыбкой.

Все. Я новому начальству больше не интересен. На все у меня есть ответ, и придраться пока не к чему. А главное, я его не боюсь, а стало быть, и страх на меня наводить неинтересно. Quod erat demonstrandum.

Трегубов повернулся к двери, собираясь покинуть кабинет, но я остановил его в последний момент:

— Я прошу Вас, Николай Васильевич, — обратился я к нему деловым тоном, — дайте распоряжение в архив, чтобы посмотрели, нет ли чего в прошлом на госпожу Курочкину.

Трегубов даже усмехнулся от моей наглости! Мало того, что этот следак из Петербурга его вовсе не испугался, так еще и с просьбами смеет обращаться.

— Я распоряжусь, — пообещал он и покинул, наконец, кабинет, явно унося с собой мнение обо мне как о подчиненном непокорном и неудобном.

Но меня не волновало это его мнение. Во-первых, оно не отличалось от мнения всех других моих начальников, как в Затонске, так и в Петербурге. А во-вторых, мне не давало покоя то, что я никак не мог вспомнить чего-то про эту Курочкину. Где-то проскакивало ее имя. В каком-то очень значимом деле. Но, видимо, проскакивало настолько вскользь, что я не запомнил. Надеюсь, поиски в архиве принесут что-то полезное.

Ну, а пока я решил съездить к доктору Милцу, дабы убедиться, что Курочкину убили именно так, как мы и предполагали. Коробейникову же я поручил отпечатать и разобрать фотографии, сделанные вчера на месте преступления.

Доктор интересными новостями меня не порадовал. Курочкина была убита ударом по голове, причем, именно тем кирпичом, который был найден рядом с ней. Кирпич, кстати, был идентичен тем, что лежали на бочках в подвале. Мы с доктором еще немножко пообсуждали нового полицмейстера, и я вернулся в управление.

Коробейников, вооружившись увеличительным стеклом, все еще просматривал фотографии, которыми был завален весь его стол.

— Как успехи, Антон Андреич? — поинтересовался я.

— Вот, все готово! — показал он мне на стол. — Карточки с места происшествия.

— Вы мне будете нужны, — предупредил я помощника, — необходимо будет опросить знакомых и соседей убитой.

Говоря это, я взял со стола одну из фотографий, внимательно ее рассматривая. Какая-то мелочь в углу снимка привлекла мой взгляд.

— А что это? — спросил я Коробейникова, показывая на мелкую деталь на фотографии.

Антон Андреич взглянул на карточку, потом с недоумением на меня, но ответил на всякий случай:

— Тело.