Яков. Воспоминания (СИ)

— Это действительно так! — бросился ей на выручку Коробейников, видимо, услышавший (или подслушавший?) наш разговор из соседней комнаты. — Видения как сон! А во сне тоже нет никакой логики!

— Антон Андреич! — одернул я его с преизрядным раздражением. — А Вы все осмотрели?

— Не успел, — смутился Коробейников. — Но я сию секунду!

И скрылся в комнатах.

Я задумчиво полистал тетрадь.

— Зачем хранить эти странные тексты? — спросил я больше себя, чем кого-то. — Ведь они странные.

— Они написаны с большой выдумкой и талантом, — сказала Анна Викторовна. — Но абсолютно иррациональны. Так, словно они не ребенком писаны, и не для детей.

— И что это нам дает? — поинтересовался я. — Кто-то залез в дом, убил хозяйку и украл столовое серебро. Обычное банальное преступление. Хотя Вы правы, есть в этой тетради что-то странное.

Анна Викторовна подошла ко мне поближе и просительно заглянула в глаза:

— Можно мне подвал осмотреть?

А про подвал-то она откуда знает? Ах, да, она же в участок заезжала. Небось, допросила мне всех городовых. Как бы она там на Трегубова не нарвалась по неведению. Впрочем, за кого я беспокоюсь? В данном случае нужно за господина полицмейстера беспокоиться, а его мне не жаль.

Ладно, осчастливлю сразу двоих, я сегодня добрый.

— Антон Андреич! — позвал я. — Проводите Анну Викторовну в подвал. Только осмотрите там все сами, чтоб без сюрпризов.

— Безусловно! — очень серьезно и ответственно ответил мне Антон Андреич, а глаза его так и вспыхнули от радости.

Анна подарила мне благодарную улыбку, и парочка искателей неведомого удалилась в сторону входа в подвал. Я проводил их взглядом, пытаясь подавить улыбку и чувствуя себя бесхребетным добряком. Но, собственно говоря, почему бы мне не позволить барышне осмотреть подвал, если таково ее пожелание? Дурного в этом ничего нет, там безопасно. Зато сколько радости доставил сразу двоим людям!

Сам же я прошелся по дому, размышляя. Выглянул в окно, в то, что выходит туда же, что и парадный вход. Да и калитка со двора на эту же сторону ведет. Увиденное меня заинтересовало. Прямо напротив окна, то есть и напротив входа в дом Курочкиной, располагалась парикмахерская. Сам хозяин стоял на крыльце, видимо, в отсутствие клиентов коротая время болтовней с прохожими. Пожалуй, с этим человеком стоит побеседовать. Он вполне мог что-то видеть.

— Доброго здоровьичка! — радушно приветствовал меня парикмахер, едва я подошел к нему. Он, похоже, был человеком общительным и рад был поболтать с каждым.

— День добрый, уважаемый, — ответил я ему. — Каждый день здесь стоите?

— Ну, а что ж делать, когда клиента нет! — усмехнулся он в ответ.

— Ну, а когда клиент есть, все рано ведь на улицу-то поглядываете? — я указал на его окно, выходящее аккурат на дом Курочкиной.

Парикмахер слегка встревожился от моих расспросов:

— Побриться, постричься не желаете? — спросил он, стараясь сменить тему разговора.

— Нет, спасибо, — отказался я. — Я из полиции.

— А, вон оно что! — протянул он. — Понятно.

 — Всех, наверное, тут знаете? — продолжил я расспросы.

— Ну, а как же, — подтвердил он. — Вся округа ко мне стричься-бриться приходит.

— А госпожу Курочкину часто видели? — спросил я, указывая на дом напротив.

— Так каждый день и видел, — вздохнул парикмахер. — Пока не убили ее.

— Гости у нее бывали?

— Так откуда ж мне знать-то? — развел руками парикмахер. — Я с ней дружбу не водил.

— Ну, а все-таки! — настаивал я. — Каждый день ведь на ее двери-то смотрите.

— Да не ходил к ней никто! — сказал он. — Одна как перст жила.

— Ну как же никто? — удивился я. — Говорят, репетиторством ведь она подрабатывала.

— Так это ж когда было! — махнул рукой парикмахер. — Давно это было.

Похоже, никаких полезных сведений я от него не получу. То ли он ничего не знает, то ли не хочет рассказывать, из опасения быть замешанным в полицейское расследование.

Я оглянулся по сторонам в поисках еще какого-нибудь источника информации. И заметил напротив двери в парикмахерскую низенькую табуретку и подставку для сапог — атрибуты чистильщика обуви.

— Чистильщик всегда здесь сидит? — спросил я парикмахера, показывая на табурет.

— Сидит, сидит, — подтвердил тот.

— И где же он сейчас? — спросил я.

— Так он, извольте видеть, уже с утра готовый пришел, — пояснил парикмахер, — должно быть, в каморке своей дрыхнет.

Я поблагодарил словоохотливого собеседника и пошел к каморке чистильщика, находящейся тут же, в двух шагах от его рабочего места.