Яков. Воспоминания (СИ)

— Ожога нет, — пояснил Антон Андреич. — Если бы пистолет был приставлен к виску в упор, был бы ожог, а его нет.

— Верно, — похвалил его я. — А еще направление раны указывает на то, что выстрел производился сверху вниз, неестественно для самоубийцы.

— Совершенно верно, — согласился Коробейников.

— А почему ж Вы сказали обратное околоточному? — поинтересовался я.

— Затонск очень маленький город, и слухи разлетаются быстро, — улыбнулся мой помощник. — Не хочу, чтобы злоумышленник знал, что его ищут.

— Разумно, Антон Андреич, — похвалил его я. — Делаете успехи!

И впрямь, он сегодня молодец. Мог ли я подумать год назад, что у него будет такой прогресс? Нужно давать ему побольше инициативы, чтобы была возможность для дальнейшего роста.

— Вы знаете, около месяца назад в соседней губернии произошел подобный случай, — продолжил ободренный мною Коробейников. — Был бал, самоубийство. Только пуля вошла в горло. И стреляла, Вы представьте себе, дама.

— Хорошо, что Вы читаете внутренние циркуляры, — попробовал я одобрить и это сообщение.

В конце концов, Антон Андреич меня сегодня прикрыл и, между прочим, ни одного неуместного вопроса не задал, так что некоторая поблажка с моей стороны вполне уместна.

— Да нет, циркуляры тут ни при чем! — отказался от незаслуженной похвалы честный Коробейников. — Я прочитал это в «Затонском телеграфе».

— Похоже, мне тоже нужно будет подписаться, — поморщился я при воспоминании о Ребушинском. — Я вот что думаю: самоубийство Караваева тоже инсценированное. Вы проверьте, если у него были конкуренты.

— Да, я узнаю, — сказал Антон Андреич, — и если это так, то Куницыну тоже может угрожать опасность.

— Ну, или злоумышленником может оказаться и сам Куницын, желая завладеть долей Караваева, — предположил я в ответ. — Нужно проверить также финансовое положение их компании.

— А вам не кажется, — спросил меня Коробейников, — что случай в соседней губернии и этот случай — они могут быть как-то связаны?

— Чем? — спросил я удивленно.

— Даже не чем, а кем, — ответил мой помощник. — Преступником и его внутренней потребностью убивать. То есть, он по каким-то признакам выбирает жертву, а после этого все обставляет, как самоубийство.

Так, ясно. С самостоятельностью я погорячился от пущей благодарности. Пусть уж пока под моим присмотром работает, с такой-то богатой фантазией.

— Любите Вы бесперспективные версии, Антон Андреич, — упрекнул я его.

— Яков Платоныч, — возмутился Коробейников, — Вы сами говорили, что нужно проверять все версии!

— Ну вот и проверьте, — не стал я с ним спорить. — Отправьте запрос в соседнюю губернию. Нужны детали для сравнения.

Если моему помощнику хочется больше работать, кто я такой, чтобы ему мешать? Другое дело, что в первую очередь я спрошу с него те поручения, которые ему дал я. И, ради его же блага, я надеюсь, что он их выполнит.

Покинув управление, я направился к партнеру покойного Караваева, Куницыну, чтобы попросить у него ключ для осмотра места преступления. Куницын, низенький суетливый человечек, абсолютно лысый, но зато обладающий богатой бородой, сообщил мне, что отдал ключ Анне Викторовне Мироновой, которую пригласил как медиума, внести ясность в расследование. Сам Куницын в самоубийство партнера категорически не верил и весьма опасался за свою жизнь. Я успокоил его, как мог, и поспешил в дом Караваева. То, что Анна Викторовна находится на месте преступления совершенно одна, меня весьма тревожило. Самое, кстати, время, обсудить с нею все, что я придумал. Уверен, она с радостью согласится, поняв, что я не собираюсь чинить ей препятствий, а наоборот, готов прислушиваться к ее словам.

В кабинете Анны Викторовны не оказалось, и я прошел в зал, где вчера шел бал. Я не ошибся, Анна была здесь. А если соблюдать полную точность, лежала на полу без чувств. От двери было не ясно, просто она без сознания или уже не жива. Не помня себя от ужаса, я кинулся к ней, упал рядом на колени, приподнимая и окликая.

Анна вздохнула в моих руках раз, другой. Господи, благодарю тебя, она только без сознания!

— Анна Викторовна, — позвал я ее, легонько встряхивая, — что с Вами?

Ресницы дрогнули, голубые глаза открылись, слегка затуманенные, как после сна.

— Яков Платоныч, — ласково улыбнулась мне Анна, с нежностью проводя ладонью по моей щеке. — Мы танцевали с Вами…

От нежной ее ласки у меня закружилась голова, и захотелось немедленно ее поцеловать. А еще отшлепать как следует, потому что она снова пошла без меня, и снова с нею что-то случилось.

— Хорошо, что Куницын сказал, что Вы здесь, — сказал я, все еще поддерживая ее.

— Куницын? — удивилась Анна. — А какой Куницын?

Она, наконец, окончательно пришла в себя и обнаружила, что лежит на полу, и что ее поддерживают мои руки. Живо избавившись от столь неподобающей опоры, Анна отвернулась, чтобы я не заметил румянца смущения на ее лице. Подняться она все еще не пыталась, а я боялся, что если она попробует встать, обморок может повториться.

— Извините, — смущенно попыталась объяснить ситуацию Анна Викторовна. — Я просто… просто душно.