Яков. Воспоминания (СИ)

— Семеныч — это управляющий складами, Солоницын, — догадался я. И спросил Коробейникова: — Так что ж Вы туда не наведались?

Антон Андреич замер, глядя на меня изумленно-виновато. Не наведался, в голову ему это не пришло. А теперь уж небось Седого с подельниками и след простыл.

Но, тем не менее, то, что обнаружилась непосредственная связь между заезжими бандитами и недавним убийством купца, меня порадовало. Намечалось некоторое разнообразие в версиях, что обычно ускоряло ход любого расследования.

Коробейников, прихватив наряд городовых, срочно отправился на склад в надежде исправить свою ошибку, но было поздно, конечно. Там было совершенно пусто. И лишь завалившаяся в угол маковая головка поведала о том, что понадобилось Ласточке в Затонске. Контрабанда опийного мака дело хоть и опасное, но чрезвычайно прибыльное, и вполне могло привлечь Седого.

Тут же в амбаре Антон Андреич допросил и управляющего Солоницына, но тот не рассказал ровным счетом ничего. Ничего он не знал, ни о чем не ведал. А для его ареста не было ровным счетом никаких поводов. Коробейников выставил наблюдение за складом, да только зря. Раз они оттуда ушли, то уже не вернутся. Седой вор, а не дурак.

Позже в тот же день поступил вызов из дома покойного Караваева. Бывшая его экономка Мария Солоницына, дочь того самого управляющего, зашла по какой-то надобности в дом и спугнула вора, шарившего в кабинете. Прибыв на место преступления, я обнаружил, что в дом уже прибыли купец Куницин со спутником, которого он представил как купца Игнатова, своего нового делового партнера. Также была здесь и Анна Викторовна, стоявшая рядом с Солоницыной, положив ей руки на плечи в утешающем жесте. Судя по всему, они были знакомы.

— В столе явно что-то искали, — сообщил я присутствующим, осмотрев кабинет. — Ящики взломаны довольно грубо. Скажите, что-то пропало? — спросил я Куницына.

— Так откуда я знаю, — развел он руками, — это же не мои бумаги!

— Анна Викторовна, — поинтересовался я, — а Вы, позвольте узнать, что здесь делаете?

Ведь договаривались же мы, что она будет ставить меня в известность. И снова я узнаю об ее активном участии в деле, лишь застав ее на месте преступления.

— Это я пригласил Анну Викторовну, — вмешался Куницын.

— А Вы как здесь оказались? — наклонился я к перепуганной Солоницыной, сидящей на стуле.

— Так папенька попросил бухгалтерскую книгу забрать, — робко ответила она, — ее намедни Караваев домой забрал.

— А я знаю, что искали, — вмешалась Анна Викторовна.

— И что же? — взглянул я на нее.

— Любовные письма, — ответила Анна.

Я усмехнулся ее уверенности. Снова сплетни из мира духов или более материальные источники информации?

— Одна из любовниц Караваева, — продолжила Анна Викторовна, — она, видимо, боялась, что ее заподозрят в убийстве, и выкрала их переписку.

— Так и она нашла их? — спросил Куницын.

— Я не знаю, — удивленно развела Анна руками.

— А имя! — продолжил спрашивать Куницын, явно считающий Анну Викторовну всеведущей. — Имя Вам известно?

— Нет, — ответила Анна Викторовна, машинально накручивая на палец непослушный локон. — Имя я назвать не могу.

Этот жест, несомненно очаровательный, означал в первую очередь одно: Анна Викторовна в замешательстве. Из чего я, пожалуй, могу заключить, что имя любовницы Караваева ей уже известно, но она не хочет его называть. Надо будет позже побеседовать с ней об этом. Вполне возможно, она не хотела говорить при Куницыне, не желая разносить сплетни, но мне расскажет, для пользы следствия.

— Отличный дом, отличный! — громко произнес вдруг позабытый мной спутник Куницына, который во время нашей беседы молча ходил по кабинету, осматриваясь. — Мне здесь нравится!

И он внезапно бросил на пол тарелку, что держал в руках. Тарелка разбилась, заставив вздрогнуть всех присутствующих. Только теперь я понял, что купец Игнатов весьма пьян.

— Боже мой, Павел Евграфович! — воскликнул Куницын. — Да угомонитесь Вы, ради Бога!

— Ну правда же, господа, — обратился Игнатов ко всем присутствующим. — Ну не может же такой шикарный дом пустовать! Да? — он с многозначительной улыбкой наклонился к Анне Викторовне, как бы призывая ее в свидетели и флиртуя одновременно.

Его разгульная бесцеремонность и без того мне претила, а уж такого я и вовсе терпеть не собирался.

— Господин Игнатов, — обратился я к нему, отвлекая его внимание от Анны, — Вы ведь недавно сюда приехали?

— Точно! — подтвердил он.

— Из Москвы? — предположил я, судя по его манерам.

— Да, из нее, — кивнул купец с огромным внутренним удовлетворением. — Из нее, родимой! А Вы, кажется, из Петербурга, — догадался он, посмотрев на меня пристально.

— Да, — согласился я с очевидным. — А что, это имеет какое-то значение?

— Я про господина Штольмана Вам сегодня рассказывал, — напомнил Игнатову Куницын.

— А, да-да, припоминаю! — протянул Павел Евграфович. И слегка понизив голос спросил у меня: — Слушайте, это Вы раскрываете преступления с помощью магии и колдовства? На этот раз Вы же будете духов вызывать?

И он пьяно расхохотался.