Яков. Воспоминания (СИ)

— Я читала очень древнее заклинание ассирийско-шумерской магии против головной боли, — ответила мне Улла на мой вопрос о том, проводила ли она какие-либо ритуалы накануне. — Из книги периода третьей империи Ура.

Когда графиня Уварова с компаньонкой вернулась в Затонск, Ребушинский, главный разносчик городских сплетен, посвятил Улле немало своих статей. Так что я слегка представлял, чем занимается или думает, что занимается эта дама, и ее заявление не прозвучало для меня поразительно. В конце концов, и у древних ассирийцев, наверное, тоже болела голова, я не сомневался в этом. Впрочем, как не сомневался ни минуты и в том, что госпожа Улла просто шарлатанка, которая морочила графине голову.

— Графиня была с Вами? — спросил я, рассматривая упомянутую книгу.

— Ее физическое присутствие необязательно.

Я вздохнул. Терпение, господин надворный советник, и еще раз терпение. Если Вы хотите, чтобы люди с Вами разговаривали, говорите на их языке. Или хотя бы вид делайте.

— И из комнаты вы не выходили? — продолжил я расспросы.

— Нет, я вышла, — ответила Улла, — в астрал. Больше ничего не помню.

Терпения мне все же не хватило, и я отвернулся, скрывая усмешку.

— Хорошее вино для астрала, — сказал я, показывая Улле на початую бутылку, стоящую тут же на комоде, — недешевое, французское.

— Графиня презентовала, — ответила она. — Она сама не пьет, то есть, не пила.

В комнату неожиданно вошел Виктор Иванович Миронов, весьма взволнованный и даже слегка запыхавшийся.

— Яков Платоныч, — сказал он, — у меня к Вам срочное дело.

— Виктор Иваныч, день добрый, — приветствовал я его, слегка встревожившись, — а что случилось?

Неужели с Анной что-то? Поэтому она и не пришла до сих пор?

— Я здесь как душеприказчик покойной Уваровой, — ответил Виктор Иванович, не подозревая, какое облегчение доставил мне этими своими словами.

— Ни одно дело без Вас в Затонске не обходится, — пошутил я, предлагая Миронову выйти в соседнюю комнату.

— Яков Платонович, — сказал мне Виктор Иванович, когда мы остались с ним вдвоем. — Я понимаю, что весьма огорчу Вас сейчас, но, увы, проведение вскрытия тела графини Уваровой совершенно невозможно.

— Что значит — вскрытие невозможно? — поразился я.

— По завещанию Уварова запретила нарушать целостность ее тела, — пояснил Виктор Иванович, — при любых обстоятельствах.

По фамильному выражению упрямства на лице адвоката Миронова я видел, что он будет отстаивать волю своей клиентки. Но все же надеялся его уговорить. Смерть графини Уваровой была внезапной и загадочной, а без точного медицинского заключения я даже не мог определиться пока, была ли она естественной, или это убийство. Должен же Виктор Иванович понимать, насколько важно определить точно, от чего скончалась графиня.

— Но скорее всего, мы имеем дело с убийством, — принялся убеждать я его. — Нам нужно определить причину смерти!

— Сожалею, Яков Платоныч! — развел руками Миронов.

— Бред какой-то! — раздраженно сказал я.

— Ну, бред — не бред, — строго произнес Виктор Иванович, — а такова воля усопшей.

— Скажите, а компаньонка Улла указана в завещании? — спросил я его.

— Слушайте, Яков Платоныч! — усмехнулся Миронов моей попытке добыть закрытые сведения. — Ну вы же понимаете, что я пока не имею права оглашать содержание завещания.

М-да, заставить Виктора Ивановича нарушить профессиональный долг мне не удастся. Он к своей работе относится со всей серьезностью, потому и является лучшим адвокатом в Затонске. Вот только как мне сейчас не ко времени и его принципиальность, и это завещание, чтоб его!

— Позвольте откланяться, — произнес я, старательно скрывая раздражение, — должен предупредить доктора Милца, он уже готовит вскрытие. Он не знает воли усопшей.

— Не смею Вас более задерживать, — поклонился Виктор Иванович.

Едва я вышел в коридор, как на меня налетела Анна Викторовна. Видимо, она очень торопилась, опоздав к началу такого интересного расследования, и едва ли не бежала бегом. Какая неловкость, право. Я-то не против ее участия, а вот папенька сейчас возмутится. Он и так долго был со мной холоден после той истории с Гроховским, и в дом к Мироновым мне по-прежнему путь был заказан. Если Виктор Иванович сейчас поймет, что я поощряю Анну Викторовну к участию в делах полиции, будет скандал. И даже если Виктор Иванович и не заподозрит моего согласия, все равно папенька будет крайне недоволен тем, что дочь снова пытается участвовать в расследовании. Так что нужно немедленно барышню выручать.

— День добрый, — обратился я к Анне Викторовне, — как я понимаю, Вы к папе? Не буду Вам мешать.

Анна поняла меня с полуслова и одарила отца широкой, пусть и не слишком искренней улыбкой. Он ответил ей в точности такой же. Нужно мне и вправду уходить побыстрее. Отец с дочерью сами разберутся.

Учитывая то, что мне нужно было срочно ехать к доктору Милцу, я не успевал закончить допрос Уллы. Так что я велел городовому доставить ее в управление. Я все равно собирался ее задерживать. Она пока что основная подозреваемая в этом деле. О чем я ей и сообщил, зайдя в ее комнату, где она дожидалась продолжения допроса.