Ялиоль и озеро Лиммы

– Сотни лет их предки поступали так, соблюдали устои и традиции, что завещала им богиня. И не думаю, что кто-то из них, – Хельга обвела широким жестом людей на улице, – ощущает себя обделённым. Посмотри, им же всё это нравится! Они совершенно счастливы и живут в мире с собой и своей верой. Разве не это единственно правильный образ жизни?

– Какая утопия! – оживился Талас и вдохновенно продолжил: – Каждый из них хотел бы что-то изменить и жить согласно своим желаниям. Но за саматронцев уже всё решено – Нарсахет указывает им, как следует жить!

– Почему это плохо? В каждой семье царят свои порядки, за детей решают родители, когда им надлежит спать, во что одеваться и как проводить свободное время. Саматронцы, как и доринфийцы, считают себя детьми богини, которая заботится о них. Наши страны, как семьи, – все разные, и в каждой свои правила, законы!

– Пока люди будут считать себя неразумными детьми, им придётся терпеть чужую опеку и втайне мечтать о том, чтобы стать взрослыми! Я могу помочь саматронцам и доринфийцам повзрослеть.

– Как помог бантолианцам? Мне показалось, что они глубоко разочарованы, а вернее, растеряны. Им не нравится быть взрослыми. Они чувствуют себя брошенными, а самое неприятное в том, что их никто не бросал!.. Хотя тут я, кажется, не права – их бросил ты!

Талас вновь помрачнел и заставил свою палому ускориться.

Животные, не поднимаясь выше крыш одноэтажных хижин, приближались к дому, где теперь жила Дарина, мать Арсения и Евсея. Женщина поселилась здесь со своим сыном с тех пор как покинула Фалидар.

Встретив гостей, Дарина сказала, что Евсей почти не выходит из храма богини Нарсахет, и направила их туда, угостив ароматной настойкой из лесных ягод.

– Евсей околдован поцелуем богини, он стал служителем её святилища! – сказала женщина с гордостью.

Хельга поблагодарила за угощение, искоса поглядывая на Таласа. Судя по презрительным взглядам, что он бросал на Дарину, санторий не только не разделял радости матери, он не верил в её искренность. Ещё бы, ведь женщина говорила с восхищением о чужой богине! Она легко уехала из Фалидара вслед за сыном, не боясь гнева Чарадис. Наверняка Талас посчитал это ещё одним доказательством того, что люди лицемерят, стараясь подчеркнуть свою преданность и любовь к существам, которые, по его мнению, ненасытные тираны. Хельга была близка к тому, что сейчас думал Талас. Он не сомневался: Дарина улыбается лишь потому, что ещё не поняла, на кого променяла богиню, чьи капризы хотя бы стали привычными.

Покинув хижину Дарины, они направились в храм Нарсахет. Тот располагался наполовину в земле и утопал в зелени. От него в разные стороны расходились тенистые аллеи, пленяющие на несколько часов любого, кто тут окажется. У прозрачных водоёмов с пёстрыми рыбками и миниатюрными водопадами гуляли саматронцы, черпая умиротворение, даримое природой. Над цветущими деревьями и кустарниками возвышался двойной купол святилища, поддерживаемый высокими колоннами, обвитыми лианами. Купол напоминал два цветка лилии, один над другим, а между ними пробивались ветви огромного дерева, растущего внутри храма. Купол святилища был полностью засажен цветами, и казалось, что весь храм богини Нарсахет состоит из живых цветов, лиан, зелени и деревьев!

Они двинулись по аллее, ведущей к главному входу и утопающей в тени вильвии. Стволы и ветви густо оплетали лианы. Гигантские жёлтые цветы с крупными лепестками сладко благоухали, раскачиваясь на тонких стебельках, а в густых кронах деревьев заливались птицы. Мимо, едва не задев Хельгу крылышком, пролетела бабочка и, сев на цветок, принялась пить нектар. И хоть в последние дни на душе было неспокойно, Хельга ощутила умиротворение, созерцая картину мира, наполненного гармонией и теплом возрождающейся жизни, вдохнула полной грудью и улыбнулась.

По ступеням, уходящим вниз, можно было спуститься в подземную часть храма. Там, в огромной расщелине ствола дерева, в окружении свечей стояла статуя Нарсахет, сплетённая из тончайших веточек. Её зелёные волосы представляли собой густую поросль травы с мелкими округлыми листочками. Подножие статуи саматронцы усыпали плодами. Рядом стоял Евсей, щебневый человек, бывший когда-то воином.

– Душа здесь обретает покой и гармонию, – сказал Евсей, с поклоном приветствуя Хельгу и сопровождающего её Таласа.

Над его каменной головою кружила стайка зифиров – священных животных, обитающих только в пределах святилища. Они напоминали стопку розовых шляп, лежащих друг на друге. Полупрозрачные края живой летающей шляпы колыхались медленными волнами, а из центра тонкими пружинками спускались отростки, которыми зифиры прикасались к служителю храма, будто ощупывая его. Существа испускали аромат изысканных сладостей и могли снимать усталость своими прикосновениями.

– Места чудеснее я не встречала! – ответила Хельга и предложила прогуляться возле святилища и поговорить.