Ялиоль и озеро Лиммы

– Ты не можешь утверждать, что Ялиоль постигнет участь прежних воплощений света! – не унимался Минар. – Почему ты всё время думаешь, что во всём права? Ты предсказывала Таласу, что его дочь погибнет от руки матери. Предсказание не сбылось! Признай, что ошиблась, Ева! Дай Ялиоль шанс. Впрочем, ты, скорее всего, будешь уверять, что никогда не ошибаешься, не так ли? Но даже в этом случае всегда остаётся возможность, что она не погибнет, ведь твоё предсказание относилось к Ялиоль – человеку, а она – воплощение живого света, и на неё не распространяются людские законы!

– Может быть, я и ошиблась в предсказании. Судьба переменчива, – невозмутимо произнесла Женевьева, – но я права в том, что скажу: Ялиоль обладает способностью забирать энергию жизни и возвращать её во Вселенную, туда, где родилась наша душа! Она появилась, чтобы сохранить хрупкую гармонию и удержать мир от хаоса, если некое существо попытается её нарушить. Забрав его силы и отдавая их Вселенной, воплощение живого света уйдёт вместе с этим потоком, потому что нет ничего прекраснее, чем возвращение туда, где ты родился!

– И это всё, чего ей следует опасаться?! – рассмеялся Минар.

– Матушка, я иначе представляла себе… – осторожно заговорила Ялиоль, но Женевьева её прервала.

– Ничто несравнимо с великой радостью возвращения к нашей Матери! – твёрдо сказала хранительница. – И ты уйдёшь к ней, покинув наш спасённый мир.

– Однако выбор у неё всё-таки будет! – упрямо повторил Минар.

Арсений, удручённо молчавший на протяжении всего спора, вдруг оживился. Он достал ключ от каменного озера и, сжав его в кулаке, произнёс:

– Ялиоль, я хочу, чтобы ты чувствовала себя счастливой! И я верю, что ты сделаешь правильный выбор!

Сказав это, Арсений размахнулся и бросил пряжку в каменное озеро. Ударившись о твёрдый щит, ключ начал скользить по гладкой поверхности, оставляя за собой полыхающие дорожки. Наблюдая за передвижениями пряжки, люди увидели, что она выжигает на поверхности заслона древние письмена.

– Читай, Ева, назад пути нет! – потребовал Минар.

Но Мать рода пошатнулась и едва не упала. Её успел подхватить Евсей, усадив на гладкий валун. Хранительница, бросив взгляд на горящие надписи, неодобрительно покачала головой и отвернулась.

– Матушка, пожалуйста! – попросила её Ялиоль.

– Нет, я не стану подвергать опасности твою жизнь и мир пяти государств!

Минар спустился с неба и хотел к ней подойти, но путь ему тут же преградили каменный воин и жемчужная девушка. Отодвинув их простым взмахом руки, божество приблизилось к Матери рода и встряхнуло её за плечи.

– Ева, хоть раз в своей долгой жизни поступи не так, как хочется тебе, а как просят другие! Снизойди до простых людей.

– Матушка, вы же доверяете нам! – не стал останавливать Минара Арсений.

Мать рода ответила не сразу, она ещё сильнее закачала головой и, закусив губу, постаралась сдержать слёзы. Что она думает, никто не мог знать, но Женевьева медленно встала и произнесла:

– Я действительно слишком долго живу и привыкла слушать только свой внутренний голос… Я сделаю то, о чём ты меня просишь, но знай: ты желаешь счастья любимой, и она будет счастлива там, где окажется! А сможешь ли ты стать счастливым здесь без неё?

– Может быть, я не научился любить без привязанности и с уходом Ялиоль моя жизнь остановится. Но я верю: что бы ни случилось, мы будем вместе! – заверил её Арсений.

В его глазах не было радости, и Женевьева поняла, что он готов умереть, если не существует иного выхода. Юноша принял решение, и отговорить его никому не удастся. Оставалось лишь смириться. Хранительница крепко сжала его руку, потом поддалась чувству и обняла.

– Не сомневайтесь в том, что вы поступаете правильно, матушка, – прошептал Арсений.

Его слова придали сил Матери рода. Хранительница смахнула слезу, и шесть крыльев на её голове пришли в движение, поднимая над землёй свою хозяйку. Женевьева подлетела к центру озера и вслух начала читать древнее заклятие, написанное по спирали. Никто не понял ни одного слова, так как письмена были на языке давно исчезнувшего народа. Хранительница – последняя, кто понимал символы, исчезающие сразу, как только она их произносила.

Лёгкое эхо повторяло магические слова и вскоре унесло последнюю фразу, прозвучавшую едва слышно. Погасшие письмена на мгновение ярко вспыхнули, а люди вздрогнули от раздавшегося треска лопающегося щита. Трещины разрастались от центра, как паутина. Куски камня, отрываясь от общей массы, поднимались вверх и тут же сгорали, словно лёгкий пух, а через разломы начала просачиваться голубоватая дымка. Вскоре каменное озеро исчезло, и взору пришедших открылось озеро лиммы. Голубым туманом оно поднялось из глубины, скрывающей спящего монстра. Горное кольцо вокруг открывшейся темницы Тубы теперь напоминало дымящийся кратер вулкана.

– Я думала, что лимма бесцветна, – удивлённо прошептала Хельга.

– За сотни лет жизненная энергия во что-то преобразовалась, – предположил Талас и посмотрел на Женевьеву, в надежде услышать подтверждение своей догадки. Но Мать рода не шелохнулась.