Янтарное имя

- Может, я и идеализировала его в чем-то, может, наоборот - знала лучше, чем он сам себя... Но как же хотелось, чтобы весь мир увидел его таким, каким он виделся мне! Стыдно признаться - иногда просто сидела, смотрела в свое несчастное зеркало и одежду ему придумывала. Такую, чтоб подчеркнула в нем все то, что видно было лишь мне одной... - она снова рухнула на солому и зарылась лицом в куртку.

- Знаешь, кажется, я понял, - медленно проговорил Растар. - Это же главный твой дар - передавать людям собственные переживания. Ты делала это, и когда пела сама, и когда несла людям чужие песни - видела небо, которого не видели другие, и делала так, чтобы и они увидели... И когда его душа завладела твоим телом, этот дар достался ему в наследство - но не только дар. Уж не знаю, каким он был на самом деле, но ты призвала его в мир таким, как видела сама, и сделала таким, каким хотела, чтобы он был. Пересоздала заново по _своему_ образу и подобию. Не знаю, чем стало для него это - болью или благом, но ты все-таки подарила миру то, что желала. И получила свое право и свою причастность.

- А вы, значит, уничтожили мое лучшее творение, - горько рассмеялась Лань. - В назидание потомкам, чтоб никто не смел равняться могуществом с вашим богом. Мракобесы вы, монахи, и нет вам другого названия. Кстати, можешь передать своему Эллери, что такая магическая мощь и среди лаилле не на каждом углу встречается. Он же это не столько своим каноном доморощенным проделал, сколько личной энергией...

Неожиданно она запустила руку под куртку и стала рыться в соломе. Когда же выдернула ее назад, в руке ее был большой кристалл - густо-коричневый, отблескивающий то золотом, то кровью. А одну из граней украшала маленькая щербинка.

- Вот он, видишь? Все сюда ушло, как вода в песок, только голос и остался... Хочешь, научу его вызывать?

- Меня?! - Растара прямо-таки ошеломило это предложение.

- А что в этом такого? Мне-то одна дорога - на костер. Не ты, так Эллери расстарается. Так пусть хоть голос останется людям на память. Можешь себе взять, а можешь подарить той женщине, что с ним странствовала - все лучше, чем без толку камешку пропасть...

Лань взяла кристалл в лодочку ладоней, поднесла к лицу, дохнула медленно и сильно... Слабый свет запульсировал в камне, и тишину темной кельи разорвал так хорошо знакомый Растару серебристый, сияющий голос:

Зов скрипки - или зов трубы?

Что ж, выбирай себе дорогу!

Лиг неотмерянных столбы

Или сонаты в зале строгом,

И друг святой, и враг слепой,

И догорающие свечи

Или тебе по сердцу бой...

Некоторое время Лань так же держала кристалл у лица, затем привычным движением зажала в левом кулаке, опуская руку - песня продолжала литься и так.

- Вот и вся премудрость, - Растар услышал ее совершенно отчетливо, хотя ее голос был тише звенящего голоса певца. Теперь будет звучать подряд, все двадцать песен. А захочешь раньше остановить - так же к лицу, и с силой вдохни. Только есть тут одна загвоздка: песни здесь не на кастельском. Ты понимаешь слова, потому что перевод идет через меня. А не станет меня - боюсь, только голос вам и останется.

Лицо ее при этом было абсолютно спокойно. Высшая эльфа даже в этом обличье некрасивой смертной женщины никто бы не усомнился, что и вправду высшая! Растар поймал себя на том, что его тянет опуститься перед нею на колени.

- Вряд ли ты его любила, - шепнул он пересохшими губами. Только больше и выше этой вряд-ли-любви, наверное, одно милосердие Господне. Не в моей власти отпустить тебе грехи, но...

Растар поднял наперсный крест:

- Силой, что дарует моя вера, снимаю с тебя оковы, наложенные отцом Эллери, и отпускаю тебя! Отныне вольна идти ты куда угодно, чтобы нести миру то, чем обладаешь... amen!

Лань вскинула голову, передернула плечами... Казалось, она прислушивается к чему-то внутри себя.

- Спасибо тебе, монах, - наконец выговорила она серьезно и печально. - Только запоздало твое разрешение. Я уже успела понять, что жить мне дальше незачем. И все равно спасибо - все не костер... Что ж... По прирожденному праву, что можно отнять у меня только с кровью...

Растар ничего не успел понять. Продолжая сжимать кристалл в левой руке, Лань вскинула правую в свет факела - и в ней блеснул длинный кинжал с позолотой на лезвии и ясно различимой магической аурой.

- ...ухожу добровольно!

В следующий миг кинжал легко и точно вонзился ей под сердце. Растар бросился к ней, уже понимая, что такие, как она, либо не решаются, либо не промахиваются, торопливо вырвал клинок и отбросил прочь... И тогда она слабеющим движением прижала к груди, словно пытаясь остановить рвущуюся толчками кровь, левую руку с зажатым в ней и все еще звучащим кристаллом. Подобие улыбки мелькнуло на тонких губах - и голова ее тяжело ткнулась в солому.

- Зачем ты так, Владычица Песен? - как во сне, прошептал Растар, вглядываясь в угасающие черты изможденного лица.