Янтарные глаза

Позднее он неоднократно думал, что его отец был садистским чудовищем, раз допустил такое, но с истинной сутью вещей это никак не было связано. Было даже совсем не важно, что это событие в его памяти было ­заключено в квадратные скобки скепсиса, и он отказывался включать его в любые свои рассуждения. Враждебное отношение его вечно язвительного сознания не могло изменить реального положения вещей.

Это чувство безграничности осталось в нем и стало центром его мира. Это был именно такой мистический опыт, о котором так мечтала Фиона Фергюссон.

Один из самых удивительных опытов, которые случались в его жизни.

Глава двадцать первая

 Сланцевый змей

— Мы в воздушном коридоре, управление автоматическое. Пять часов двадцать семь минут до начала приближения,— объявил Ранганатан в микрофон.

Было слышно, как он расстегивает ремень. Тут же он распахнул шторы и высунул голову.

— Чего-нибудь желаете?

Лукас с большим усилием пришел в себя.

— Утром,— рассеянно сказал он.— Но вы ешьте на здоровье.

Его голос был хриплым. Он все еще не мог оторвать глаз от неба над собой.

— Вид просто шикарный, да ведь? — проронил Ранганатан.— Можно я тут сяду на минутку? То есть… шеф никогда не открывает створки, а впереди все едет на симуляции.

— Конечно, вы только посмотрите,— сказал Лукас.

«Большой босс Трэвис теряет сознание перед плодами ссенской письменности, а створки никогда не открывает — как занимательно!» Он припомнил мандалу Трэвиса, его внутреннюю непрочность и отчаянную набожность и наконец справился. Просто закрыл глаза. Руками потер лицо и расстегнул ремень.

В нем разливалось ноющее отчаяние. Он почти осязаемо чувствовал, как опять упускает то, что было на расстоянии вытянутой руки. Ему никогда не удавалось поймать это. В конце концов… ему никогда не удавалось это даже толком по-человечески назвать.

Лукас вздохнул. «Астрофизический вестник» торчал из кармана кресла едва ли в десяти сантиметрах от его руки и предлагал спасение. Когда не можешь что-либо поймать — протяни руку! Кроме того, что это было оригинально, у Лукаса была еще одна причина таскать с собой «Вестник» в каждый полет. От священного экстаза, наступающего после встречи лицом к лицу с бесконечностью открытого космоса, лучшим лекарством была доза мелких споров и интриг в старой доброй Академии. Это всегда срабатывало — прочитать, кто кого обозвал дилетантом, кого выбрали председателем Академического сената и кого этот выбор не устроил. Стоило только услышать крик души, как тяжело в нынешнее бескультурное время получить грант, и сразу становилось понятно, какая она, истинная реальность без прикрас. В общем, все священное пропадает в серой ничтожности.

Ранганатан сел в кресло по левую руку от Лукаса. Он прокашлялся:

— Послушайте… Гм, вообще… как мне вас называть?

— Саруман, к примеру.

— Саруман? Из Ортханка? — прыснул Ранганатан.

— Признаю, это не комплимент,— согласился Лукас.— Чего еще ожидать от прозвища, которое тебе дала старшая сестра.

Он включил точечный светильник, опустил спинку и снял с запястья бесполезный нетлог, чем удовлетворил свою потребность в комфорте. Хотел начать читать, но Ранганатан продолжал вертеться в своем кресле и украдкой его рассматривать.

Лукас вздохнул и посмотрел ему в глаза.

— Понимаете, Джеймс, не то чтобы я вам совсем не доверял,— заявил он.— Но, если вы ничего не будете обо мне знать, это убережет от проблем нас обоих. Я не хочу от вас требовать лгать из-за меня ссеанам.

Ранганатан вытаращил глаза.

— Лгать ссеанам?!

Увидев его реакцию, Лукас мысленно выдохнул: если истинные боссы Спенсеров и хотели от этого парня чего-либо и когда-либо, то точно не на регулярной основе.

— Я просто подумал. Ведь это ссенский Корабль, который принадлежит ссенской фирме,— произнес он и пожал плечами.

— «Спенсер АртиСатс» — это земная фирма!

— Ага,— сказал Лукас.— Ну, тем лучше. О чем вы хотели спросить?

— Просто хотел узнать… ну, то есть… из-за того, что я там оставил ту дверь открытой… — Ранганатан замялся.— Вы пожалуетесь шефу?

Лукас не верил собственным ушам. Его никогда не переставала удивлять чрезмерная покорность людей, которым никогда не приходилось сопротивляться авторитету; их простодушное рвение и страстное стремление положить свою голову на плаху, лишь бы получить сертификат о своей невиновности. «Когда собственная совесть молчит, попроси об отпущении грехов». Будь у него такой же недостаток инстинкта самосохранения, он не выжил бы в доме своего отца и одного дня.

— Хорошая идея! Думаете, мне стоит вас сдать? — проронил он с улыбкой.

— Но… — Ранганатан бросил на него испуганный взгляд.

— Так да или нет? Не хотите ли вы сами сейчас же позвонить шефу?

Лукас видел, как парень в замешательстве закусил губу.