Ярость

– Ты тоже незаконнорожденный, Шаса. Твой отец погиб в день нашей свадьбы, прямо перед церемонией. И этот факт Манфред мог использовать, чтобы погубить тебя. Он держал тебя в руках… а теперь он в твоей власти. Что ты сделаешь, Шаса?

Шаса отвернулся от нее и, наклонив голову, уставился в камин. Когда он наконец заговорил, его голос от боли звучал хрипло.

– Дружба… даже братство… все это лишь иллюзия, – сказал он. – Всем я обязан только тебе, матушка.

Никто ему не ответил, и он снова повернулся к Манфреду.

– Ты сообщишь на закрытом собрании Национальной партии, что не станешь претендовать на место премьера и устраняешься из политики, – тихо заговорил он и увидел, как Манфред вздрогнул при гибели всех его надежд, как на его лице отразилось страдание. – Это единственное наказание, которому я могу тебя подвергнуть, но, возможно, оно окажется более мучительным и затяжным, чем виселица. Ты принимаешь его?

– Тем самым ты губишь и себя самого, – ответил Манфред. – Без меня тебе не стать президентом.

– А это мое наказание, – согласился Шаса. – Я принимаю его. Ты принимаешь свое?

– Принимаю, – сказал Манфред де ла Рей.

Он повернулся к двери, резко распахнул ее и решительно вышел из оружейной.

Шаса смотрел ему вслед. Только когда они услышали, как машина Манфреда отъезжает по длинной подъездной дороге, Шаса снова повернулся к Сантэн. Она плакала так же, как плакала в тот день, когда он принес ей весть о смерти Блэйна Малкомса.

– Мой сын, – шептала она. – Мои сыновья…

Шаса подошел к ней, чтобы утешить.

Через неделю после смерти доктора Хендрика Фервурда собрание Национальной партии избрало премьер-министром Южной Африки Бальтазара Йоханнеса Форстера.

Он заслужил это возвышение благодаря впечатляющей репутации, которую заработал, будучи министром юстиции. Это был сильный человек в духе своего предшественника, и в своей речи по поводу избрания он самоуверенно заявил:

– Моя роль заключается в том, чтобы бесстрашно идти той дорогой, которую указал нам Хендрик Фервурд.

Через три дня после избрания он послал за Шасой Кортни.

– Я хотел лично поблагодарить вас за упорный труд и преданность в течение многих лет, но теперь, думаю, вам пора на заслуженный отдых. Мне бы хотелось, чтобы вы отправились в Лондон, в Сент-Джеймсский двор, в качестве посла Южной Африки. Я знаю, что с вами Южно-Африканский дом окажется в надежных руках.

Это была классическая отставка, но Шаса знал, что золотое правило политиков – никогда не отказываться от назначения.

– Спасибо, премьер-министр, – ответил он.

Тридцать тысяч скорбящих собрались на похороны Мозеса Гамы в поселении Дрейкс-фарм. Похороны организовал Роли Табака, и он был капитаном почетного караула от «Народного копья», что выстроился на кладбище и отдал салют Африканского национального конгресса, когда гроб опустили в землю.

Вики Динизулу Гама, одетая в просторное платье желтых, зеленых и черных цветов, нарушила запретительный ордер и произнесла речь на похоронах.

Яростная и невообразимо прекрасная, она сказала людям:

– Мы должны приговорить к смерти всех предателей и ренегатов к такой ужасной смерти, чтобы никто из нашего народа никогда больше не посмел стать изменником!

Горе тысяч людей было настолько сильно, что, когда на одну молодую женщину среди них указали как на полицейского информатора, ее тут же раздели догола и били кнутами до тех пор, пока она не потеряла сознание. А потом ее облили бензином, подожгли и пинали ногами, пока она горела. После этого дети мочились на ее обожженный труп. Полиция разогнала траурное сборище с помощью дубинок и слезоточивого газа.

Китти Годольфин сняла все это на видеокамеру; и когда эти съемки были смонтированы с интервью Мозеса Гамы и кадрами с места его жестокого убийства полицейскими, это стало одним из самых захватывающих и пугающих фильмов, какие когда-либо показывало американское телевидение.

А Китти Годольфин, возглавившая NABS-News, стала самой высокооплачиваемой женщиной-редактором американского телевидения.

Прежде чем занять место посла в Лондоне, Шаса отправился на четырехнедельное сафари в долину реки Замбези вместе со своим старшим сыном. Охотничьи угодья концессии «Сафари Кортни» составляли пять сотен квадратных миль в прекрасных местах, богатых дичью, и Матату привел Шасу по следам и ко львам, и к буйволам, и к великолепному старому слону.

Война в родезийском буше становилась все более серьезной. Шона наградили Серебряным крестом Родезии за мужество, и однажды вечером у костра он рассказал, как заслужил эту награду.

– Мы с Матату шли по следу огромного слона, когда наткнулись на следы двенадцати типчиков из зимбабвийского национального союза. Мы забыли о слоне и последовали за террористами. Лил сильный дождь, и тучи висели прямо над вершинами деревьев, поэтому авиация не могла поддержать нас. Террористы уже почти добрались до Замбези, так что мы поспешили. Мы поняли, что они устроили засаду, когда увидели впереди в траве вспышки выстрелов.