Ярость обреченных

— Довольно! — В глазах Нури-паши вновь ярко сверкнули гневные искры. — Твои языки врут! У врага на этом поле битвы было не менее тридцати тысяч воинов — так и напишем султану! И мы разбили их, потеряв при этом лишь восемь тысяч бойцов! Ты, стамбу агасы, лично вел ени чиры в бой, решив исход битвы смелой атакой! А корпус Девлет-бея попал в засаду более чем вдвое превосходящих его войско сил врага — и сумел вырваться, сохранив ядро воинства! В первой же крепости, целиком возведенной из кирпича, сидел десятитысячный гарнизон склабинов при пятидесяти орудиях, и мы взяли ее, потеряв лишь пять тысяч бойцов, настоящих героев, преданных султану! Вот что мы напишем в столицу, и пусть первый визирь вырвет языки своим шпионам, их донесения — ложь!

Невольно подняв глаза на сераскира, я разглядел в его взгляде веселые искорки и понял, что был не прав на его счет — он не просто умен, он настоящий кладезь мудрости, пусть и несколько обделенный полководческим талантом…

— Да, напишем султану. Пусть высылает второй корпус в пятнадцать тысяч воинов — и мы покорим Рогору! Сейчас же отстанем от противника — пора готовить зимние квартиры и запасать провиант.

— Но, господин, остатки…

В голосе Нури-паши явно слышится усталость:

— Они нам не угроза, Беркер. Не угроза в наступлении. Но в обороне крепки, хорошо готовят засады. Полезем вперед — и потеряем еще не меньше пяти тысяч, даже если сумеем их всех истребить. Между тем, как только они почувствуют, что мы можем их обойти и перекрыть дорогу к горам, сами побегут, оставив нам жирную землю. Так нечего губить понапрасну жизни воинов, настигнем их на марше!

Вот же — не суди и не судим будешь… Оказывается, сераскир еще и блестящий стратег.

Глава 3

Лецек, родовой дом Коргов

Алпаслан — Аджей Руга.

Свет ударил в глаза неожиданно и болезненно, и я не сразу смог понять, где нахожусь. Ведь я же только что… только что…

Со стоном приподнявшись, тут же откидываюсь назад — острая боль справа под ребрами пронзила тело словно молния. Постепенно осмысляя свои ощущения, осознаю, что лежу на твердом ложе, а под моей головой покоится густо набитая пухом подушка. Хм, уже неплохо.

С трудом сглотнув — а хорошо бы и горло промочить! — пытаюсь вспомнить, что со мной произошло и как я сюда попал. Картины распустившегося сада и разбитого в нем водоема с холодной, так приятно остужающей кожу водой были лишь обрывками сна — как и неясные видения о девушке, с которой я с таким удовольствием общался во сне… У нее был приятный голос — словно журчащий ручеек, ласковый и обволакивающий…

— Господин, вы проснулись?

Сознание уже скатывалось в спасительное забытье, как голос девушки из сна раздался над самым ухом. Признаться, я с трудом удержался от рефлекторного прыжка (в моем состоянии он в общем-то не слишком уместен), после чего повернул голову на голос.

Хорошенькая. Первая мысль, что пришла в голову, — хорошенькая. Чуть выше среднего роста, с золотистыми волосами цвета спелой пшеницы, голубыми глазищами, задорно приподнятым маленьким носиком и небольшим ртом с красиво очерченными пухлыми губами. Хорошенькая…

— Где я?

Собственный голос звучит как-то трескуче, надломленно — так что имея немало вопросов, в том числе и личных, я задаю лишь один, в буквальном смысле стесняясь своей речи.

И это я-то стесняюсь, сотник серденгетчи?!

Девушка, скромно потупив глазки, приветливо ответила:

— Вы в Лецеке, господин. Барон… дом королев… княжеской семьи.

— Мой отец?

— Простите? — Вопросительный взгляд собеседницы навевает дурные предчувствия.

— Мой отец, барон Владуш Руга! Что с ним? Он жив?!

Брови девушки поползли вверх в искреннем удивлении.

— Ты вы еще один сын барона Руга?! Простите, я всегда думала, что у него лишь один… С бароном все хорошо, но его нет в Лецеке, я слышала, что его всадники ведут бои с заурцами. Ухаживать за вами просил господин Аджей… ваш брат?

Вопрос девушка задала вполголоса, очень мило зардевшись. С чего вдруг?

— Брат?.. Да, Аджей мой брат.

Собеседница серьезно кивнула:

— Вы очень похожи. Господин не сочтет за дерзость, если я спрошу его имя?

Легкое кокетство в голосе моей прелестной сиделки невольно заставило меня улыбнуться.

— Меня зовут так же, как брата, Аджеем.

И вновь легкое удивление на лице девушки.

— Традиции лехов мне непривычны. Назвать сыновей одинаковыми именами…

Мысленно усмехнувшись, я позволил себе ее перебить:

— Я назвал свое имя, а вы так и не представились. Вам удивительны обычаи лехов, однако похоже, что и мне в диковинку будет традиция рогорцев не представляться!

Собеседница залилась краской и ответила едва слышно:

— Ренара, господин…

— Брось называть меня господином. Можно просто Аджеем.

Ответом мне послужил лишь смущенный кивок. Я же, непривычно быстро уставший от непродолжительного разговора, с легким стоном откинулся на подушку.