Ящик Скиннера

Внедорожник мчался по плоским улицам Чанхона мимо жилых кварталов, которые казались одновременно знакомыми и чужими. Для Фан Му этот город был связан с массой воспоминаний: беззаботное детство, бестолковый подростковый возраст, университетские годы, в которых одиночество мешалось с радостью, а счастье – со страхами. В 1999-м, вскоре после того, как ему исполнился 21 год, блаженная невинность разлетелась на куски. И эта трагедия продолжала преследовать его после отъезда в Университет Цзянбина.

Фан Му вспомнил их первую встречу с Лю Ксу. В глазах коллеги была смесь отчаяния с паникой. Но ведь именно так долгое время смотрел и сам Фан Му! И это ставило его перед вопросом, которого он много лет пытался избегать: что, если после серии убийств в педагогическом колледже он тоже стал жертвой ПТСД? Разве он не закрылся от людей? Разве не таскал за собой повсюду нож, боясь расстаться с ним хоть на мгновение? Разве по ночам его не преследовали кошмары? Не мучил запах горелой плоти? И не разрывало ли до сих пор его сердце чувство вины за гибель всех этих людей?

Фан Му мчался по городу в сгущающихся сумерках; огни вывесок падали в салон. Юноша посмотрел в свои глаза в зеркале заднего вида. Страх, тревога, непринятие себя давно исчезли из них, сменившись холодной цепкостью. Без Стадий I, II, III и IV, без всякой психодрамы, Фан Му научился жить дальше и каждую ночь погружался в глубокий сон.

Все закончилось в тот момент, когда он наставил пистолет на вооруженного ножом Сун Пу и спустил курок.

Есть множество вещей, которые невозможно или очень тяжело принять. Но если встретиться с ними лицом к лицу, можно понять, что они остались в прошлом.

Что, если убийство человека действительно помогает решить проблему?

* * *

Фан Му сидел на своей кровати и глядел в окно на холодный лунный свет, заливающий город. Предметы на его рабочем столе отбрасывали длинные призрачные тени; среди них тускло поблескивал полицейский значок.

Возможно, у Тай Вея была и другая причина считать его непригодным для службы в полиции. Трудно понять, о чем думает другой человек. Но еще труднее осознать собственные мысли…

В ту ночь Фан Му так и не заснул.

Глава 22

История господина Ч

Господину Ч. невероятно тяжело. И все-таки он начинает. Делает глубокий вдох…

– Сегодня я расскажу вам нечто, о чем мне крайне трудно говорить. Прежде чем начать, я хочу, чтобы вы знали – психологически я готов встретиться с вашим осуждением, даже со злобой. Господин Ж., прошу, покажите остальным фотографии.

Фотографии выложены на стол, его секрет раскрыт. Он продолжает:

– Хорошо. Как вы понимаете, эти снимки были сделаны без моего ведома. Человек на них – я – мастурбирует.

Реакция вполне ожидаемая.

– Прошу прощения, госпожа Ц., что заставил вас смотреть на такую гадость. Однако я должен кое-что объяснить, точнее – у меня нет другого выбора, поэтому добавлю: трусики, которые я держу в руке, принадлежат моей дочери. О! – восклицает он, непроизвольно усмехаясь. – Понимаю, как все вы изумлены; возможно, в своих сердцах вы меня проклинаете, считаете животным и даже хуже. Я знаю, что я животное. Но, прошу, поверьте мне, до сего дня я не тронул свою дочь и пальцем – ни разу. Самое худшее, что я натворил, – это то, что вы видите на фотографиях.

Господин Ч. дрожащей рукой берет чашку со стола, и чай из нее проливается ему на рубашку. Госпожа Ц. протягивает салфетку.

– Спасибо вам, Ц. Мне стало гораздо легче… Нет, господин Ж., я готов продолжать свою историю. Да, я уверен.

Как и у большинства из вас, мое отвратительное психологическое состояние спровоцировано давним инцидентом. Он произошел девятнадцать лет назад.

Мне тогда было пятнадцать. Я был совершенно наивным школьником, с головой погруженным в учебу. Я знал, что человеку с таким скромным происхождением, как у меня, надо старательно учиться, иначе я никогда ничего в жизни не добьюсь. Хотя времена моей юности были не такими либеральными, как нынешние, в школе тут и там можно было видеть парочки, которые потихоньку обнимались или обменивались поцелуями. Но я даже не глядел в сторону одноклассниц, не заговаривал с ними, и сама мысль о том, чтобы завести подружку, была мне полностью чужда.

В летние каникулы перед старшей школой, в отличие от большинства моих одноклассников, которые развлекались и отлично проводили время, я целыми днями просиживал в классе почти пустой школы. Как вы понимаете, мне было нисколько не весело. Я, крепкий здоровый парень, один сидел в мертвой тишине класса и день за днем решал задачи по математике. Единственным отдыхом для меня были короткие перерывы, когда я смотрел в окно на ближайшую детскую площадку. Теперь, когда я об этом вспоминаю, то жалею, что не бездельничал и не ходил все лето по вечеринкам. Ну и пускай я не попал бы в привилегированный класс и не поступил бы в университет – зато был бы сейчас счастливым, пусть даже безработным… По крайней мере, я стал бы нормальным отцом с достойными моральными качествами!