Ясно, понятно. Как доносить мысли и убеждать людей с помощью слов

Допустим, мама просит ребенка сходить в магазин за хлебом. Она дает ему денег со словами: «Сходи в магазин, купи белый или черный хлеб, будем есть борщ». Ребенок возвращается с упаковкой монастырского хлеба — с орехами и сухофруктами. Формально это хлеб, но мама имела в виду другое.

Почему ребенок так поступил? У него же было четкое задание: черный или белый хлеб. Оказывается, в магазине не было белого хлеба. Черный хлеб был «какой-то странный» — так говорит ребенок. Монастырский показался ему привлекательным, он его купил без тени сомнений.

Что произошло в результате этого общения:

Ребенок получил задание от мамы — это был текст.

Он как-то этот текст понял: у него сложился образ результата. Предположительно, он увидел, как ест борщ с хлебом.

Он пришел в магазин, где ситуация не соответствовала ожиданиям мамы и ребенка.

Ребенок поступил, исходя из своего видения результата и с опорой на ту реальность, в которой он оказался. Монастырский хлеб показался ему подходящим.

Результат не совпал с ожиданиями мамы. Коммуникация оказалась неэффективной.

Можно сказать, что коммуникация оказалась неэффективной по вине ребенка: мама ведь сформулировала всё четко. Но результат от этого не меняется — хлеб не подходит к борщу. Как могла поступить мама, чтобы результат всех устроил?

Можно было бы предусмотреть вариант с монастырским хлебом и прямо его обозначить: «Монастырский, с курагой, с семечками, хлопьями или бананами — не бери. Нужен именно простой».

Можно было предвидеть проблему и предложить решение: «Если не будет простого черного и белого, лучше сходи в другой магазин. Еще проверь срок годности…»

Можно было предусмотреть обратную связь: «Если придешь в магазин, а нужного хлеба нет — позвони».

Инструкция усложняется. Уже можно написать сообщение и отправить в мессенджер, чтобы ребенок не забыл.

В каком-то смысле все эти варианты включают в себя передачу информации, но дело уже не в информации как таковой. Здесь мама уже тренирует ребенка, чтобы тот мог правильно выбирать хлеб. По-другому можно сказать, что она дает ребенку инструменты для совершения нужного действия — покупки хлеба. Она не передает информацию, а меняет его картину мира.

Нужно ли так делать всегда? Однозначно нет: есть ситуации, в которых ребенок уже самостоятелен. Так же и в нашей работе: есть вещи, которые читатель понимает и без нас. Но если объяснять все-таки нужно, то мы вынуждены пересмотреть свой взгляд на передачу информации.

Мы не информируем читателя.

Мы помогаем ему разобраться.

Что значит «разобраться». Когда мы говорим, что человек разбирается, мы имеем в виду, что он понимает взаимосвязи предметов в какой-то области.

Например, человек разбирается в экономике. Это значит, что он понимает, что это такое и что в нее входит; что означают те или иные явления и как они друг на друга влияют; что будет дальше и как действовать сейчас. Такому человеку можно задать вопрос: «Слушай, а почему рубль обвалился?» — и он объяснит, какие силы на это влияют и чего ожидать дальше.

Владеть фактической информацией — не то же самое, что «разбираться». Если человек знает, что годовой ВВП США в 2018 году составил 20,5 трлн долларов, этот факт пока что ничего для нас не значит. Даже если он скажет, что это почти в 13 раз больше, чем ВВП России за тот же год. Для нас этот человек будет разбираться, только если он может объяснить, почему существует такой разрыв и что стоит делать, чтобы его сократить — и нужно ли его сокращать вообще.

Получается, что «разбираться» — это не владеть информацией. Это, во-первых, понимать взаимосвязи и иметь представление о каких-то процессах, то есть иметь в голове картинку происходящего. А во-вторых — представлять возможные действия и их последствия.