Читаем Язык кино. Как понимать кино и получать удовольствие от просмотра полностью

Теоретически можно снять кинофильм без актеров, но сделать это без объектива практически невозможно. В качестве большого исключения можно отметить авангардного американского режиссера Нормана Макларена, который рисовал свои абстрактные мультфильмы прямо на целлулоиде кинопленки. При этом, чтобы посмотреть фильм, нам опять же понадобится объектив – без него не могут работать проекторы, а настоящее кино – это кино на большом экране. Более того, даже современные цифровые мультфильмы, целиком создаваемые на компьютере, зачастую не обходятся без объектива, только виртуального – на одной из крупнейших мультипликационных студий Pixar с 2015 года при построении пространства каждого кадра используются специальные программные средства, позволяющие воссоздать тот или иной реально существующий объектив. Впервые эту технологию использовали на съемках мультфильма «Головоломка», подчеркивая визуальную разницу между реальным миром и сознанием девочки с помощью имитации объективов разных производителей.


Объектив

Норман Макларен (11.04.1914

27.01.1987) – канадский режиссер, мультипликатор. Норман Макларен является одним из самых оригинальных мультипликаторов своего времени. Вместо того чтобы снимать рисунки на камеру, режиссер выцарапывал или рисовал изображения непосредственно на кинопленке, которые при проекции превращались в абстрактные мультфильмы. Едва ли не более оригинальной техникой создания работ являлись рисунки Макларена в том месте пленки, которое отведено под оптическую фонограмму. Штрихи художника проигрывались звукоснимателем проектора как отрывистые абстрактные звуки.

По сути своей объектив является глазом кинокамеры – так же как и человеческий глаз, это оптическая система, позволяющая сфокусировать изображение на заданном носителе (будь то пленка, цифровая матрица или сетчатка глаза). Строго говоря, объектив следовало бы назвать «субъективом», потому что он передает лишь субъективный взгляд режиссера на происходящие события и практически не способен передать объективную реальность, так как разные объективы по-разному передают пространство, а значит, и по-разному заставляют зрителя смотреть на разворачивающиеся события.

У всех существующих в мире объективов (с некоторыми условностями включая даже человеческий глаз) есть два основных параметра, которые позволяют режиссерам, операторам и фотографам всего мира с легкостью ориентироваться в их многообразии: фокусное расстояние и максимальное относительное отверстие или диафрагма. Давайте разберемся в этих понятиях и посмотрим, как разные оптические системы способны по-разному влиять на зрительское восприятие изображения.

Если попытаться упрощенно описать фокусное расстояние, которое измеряется обычно в миллиметрах, то это дистанция от центра оптической системы до точки фокусировки – в данном случае кинопленки. Для человеческого глаза это расстояние будет равно примерно 24 миллиметрам – усредненному расстоянию от центра хрусталика до сетчатки. Зная фокусное расстояние объектива и размер носителя информации (в случае кинопленки это чаще всего прямоугольник со сторонами 22 на 16 мм), можно определить угол зрения объектива. По этому параметру они делятся на три большие группы – длиннофокусные, нормальные и короткофокусные. Нормальными называют объективы с примерным фокусным расстоянием от 40 до 60 мм. Именно эти объективы передают перспективу окружающего пространства точно так же, как ее видит невооруженный человеческий глаз. Такую оптику используют, чтобы усилить эффект присутствия зрителя в кадре – так, например, Хичкок снял фильм «Психоз», в котором очень силен мотив вуайеризма, используя преимущественно 50-миллиметровый объектив. Ведь когда мы смотрим фильм и экран занимает большую часть нашего зрения, именно объектив кинокамеры фактически становится нашим глазом.

Перейти на страницу:

Все книги серии Синхронизация. Включайтесь в культуру

Язык кино. Как понимать кино и получать удовольствие от просмотра
Язык кино. Как понимать кино и получать удовольствие от просмотра

Даже самые заядлые киноманы чаще всего смотрят кино в широком значении слова – оценивают историю, следят за персонажами, наслаждаются общей красотой изображения. Мы не задумываемся о киноязыке, как мы не задумываемся о грамматике, читая романы Достоевского. Но эта книга покажет вам другой способ знакомства с фильмом – его глубоким «чтением», в процессе которого мы не только знакомимся с сюжетом, но и осознанно считываем множество авторских решений в самых разных областях киноязыка.«Синхронизация» – образовательный проект, который доступно и интересно рассказывает о ярких явлениях, течениях, личностях в науке и культуре. Автор этой книги – Данила Кузнецов, режиссер, историк кино и лектор Синхронизации и РАНХиГС.

Данила Кузнецов

Искусствоведение / Кино / Прочее

Похожие книги

100 лет современного искусства Петербурга. 1910 – 2010-е
100 лет современного искусства Петербурга. 1910 – 2010-е

Есть ли смысл в понятии «современное искусство Петербурга»? Ведь и само современное искусство с каждым десятилетием сдается в музей, и место его действия не бывает неизменным. Между тем петербургский текст растет не одно столетие, а следовательно, город является месторождением мысли в событиях искусства. Ось книги Екатерины Андреевой прочерчена через те события искусства, которые взаимосвязаны задачей разведки и транспортировки в будущее образов, страхующих жизнь от энтропии. Она проходит через пласты авангарда 1910‐х, нонконформизма 1940–1980‐х, искусства новой реальности 1990–2010‐х, пересекая личные истории Михаила Матюшина, Александра Арефьева, Евгения Михнова, Константина Симуна, Тимура Новикова, других художников-мыслителей, которые преображают жизнь в непрестанном «оформлении себя», в пересоздании космоса. Сюжет этой книги, составленной из статей 1990–2010‐х годов, – это взаимодействие петербургских топоса и логоса в турбулентной истории Новейшего времени. Екатерина Андреева – кандидат искусствоведения, доктор философских наук, историк искусства и куратор, ведущий научный сотрудник Отдела новейших течений Государственного Русского музея.

Екатерина Алексеевна Андреева

Искусствоведение
Истина в кино
Истина в кино

Новая книга Егора Холмогорова посвящена современному российскому и зарубежному кино. Ее без преувеличения можно назвать гидом по лабиринтам сюжетных хитросплетений и сценическому мастерству многих нашумевших фильмов последних лет: от отечественных «Викинга» и «Матильды» до зарубежных «Игры престолов» и «Темной башни». Если представить, что кто-то долгое время провел в летаргическом сне, и теперь, очнувшись, мечтает познакомиться с новинками кинематографа, то лучшей книги для этого не найти. Да и те, кто не спал, с удовольствием освежат свою память, ведь количество фильмов, к которым обращается книга — более семи десятков.Но при этом автор выходит далеко за пределы сферы киноискусства, то погружаясь в глубины истории кино и просто истории — как русской, так и зарубежной, то взлетая мыслью к высотам международной политики, вплетая в единую канву своих рассуждений шпионские сериалы и убийство Скрипаля, гражданскую войну Севера и Юга США и противостояние Трампа и Клинтон, отмечая в российском и западном кинематографе новые веяния и старые язвы.Кино под пером Егора Холмогорова перестает быть иллюзионом и становится ключом к пониманию настоящего, прошлого и будущего.

Егор Станиславович Холмогоров

Искусствоведение
Искусство жизни
Искусство жизни

«Искусство есть искусство жить» – формула, которой Андрей Белый, enfant terrible, определил в свое время сущность искусства, – является по сути квинтэссенцией определенной поэтики поведения. История «искусства жить» в России берет начало в истязаниях смехом во времена Ивана Грозного, но теоретическое обоснование оно получило позже, в эпоху романтизма, а затем символизма. Эта книга посвящена жанрам, в которых текст и тело сливаются в единое целое: смеховым сообществам, формировавшим с помощью групповых инсценировок и приватных текстов своего рода параллельную, альтернативную действительность, противопоставляемую официальной; царствам лжи, возникавшим ex nihilo лишь за счет силы слова; литературным мистификациям, при которых между автором и текстом возникает еще один, псевдоавторский пласт; романам с ключом, в которых действительное и фикциональное переплетаются друг с другом, обретая или изобретая при этом собственную жизнь и действительность. Вслед за московской школой культурной семиотики и американской poetics of culture автор книги создает свою теорию жизнетворчества.

Шамма Шахадат

Искусствоведение