Языковой вкус эпохи

Новую популярность и отчасти некоторое переосмысление получают многие словосочетания, сложившиеся в речи «номенклатуры» тоталитарной эпохи. Интересным примером может служить выйти (выходить) на… в таких контекстах, как иметь право выходить (с предложениями) на политбюро, выйти на (уровень) министра, выйти на заведующего отделом. Есть основания полагать, что такое употребление обязано своим появлением военному языку, где терминологизированы издавна два типа оборотов: тактический – выйти на рубеж, выйти на фланг противника и иерархический –

с жалобой выходят на непосредственного начальника (по аналогии с рапорт подают на имя…). В послевоенном быту естественно распространились, сначала иронически, затем почти нейтрально выражения типа бригадир не решает – выходи наверх, выше, на самого директора.

В настоящее время конструкция сохраняется, однако меняется круг управляемых слов: За один рабочий день главам государств удалось выйти

на принятие 13 документов, причем немаловажных (Изв., 16.5.92; забавно, что в соседнем репортаже читаем: Лидеры Народного фронта Азербайджана немедленно вышли в телевизионный эфир с обращением к народу). Мы ищем выход, и мы уже сейчас вышли на переговорный процесс с Чечней. С Татарстаном назревает новый этап договорного процесса (КП, 6.6.92).

Естественно меняется и семантика всей конструкции – на месте значения „добиться внимания (контакта, встречи, приема)“ торжествует значение „удалось что-либо сделать (принять решение, начать переговоры)“; обернувшись как бы омонимами, разные значения позволяют не замечать невольную игру слов в последнем примере: ищем выход и вышли на…

7.4. Сдвиги в типах словосочетаний настолько значительны, что могут быть особой обширной темой. В развитие тезиса о разговорности и книжности как двух главных составляющих сегодняшнего языкового вкуса, интересно рассмотреть подробно один бросающийся в глаза пример следования иноязычным синтаксическим образцам.

В сочетании двух существительных, одно из которых служит определением другого многие языки обходятся без формального обозначения этого соотношения падежной формой или предлогом (и без применения прилагательного, которое образовано от определяющего существительного, а часто просто не существует).

В тюркских и иранских языках такую конструкцию принято называть «изафетом». В нем определяемое существительное получает аффикс, который сигнализирует, что стоящее перед ним существительное употреблено в роли прилагательного (инсан „человек“; hэрэкэт „поступок“ – инсан hэрэкэти, где и – аффикс, „человеческий поступок“). Во многих случаях аффикс не употребляется (Э. В. Севортян. К проблеме частей речи в тюркских языках. В кн. «Вопросы грамматического строя», М.: АН СССР, 1955, с. 208).

В английском языке вполне естественны, нормативны, нейтральны и очень распространены такие изафеты: им посвящена громадная литература, в частности классическая статья А. И. Смирницкого «О сочетаниях типа stone wall в английском языке». Слово изафет – при всей условности его употребления здесь – удобно, так как разграничивает словосочетания и сложные (составные) слова, по крайней мере, выделяет среди последних группу с определительными отношениями компонентов.

В нынешнем русском языке продуктивны и те и другие, а написания с дефисом и без него непоследовательны, тем более, что наблюдается много переходных случаев, но все они позволяют, видимо, говорить о дальнейшем продвижении русского словообразования в сторону аналитизма, об известном стирании границ между многими словами и словосочетаниями. Растущая значимость промежуточных между словами и словосочетаниями образований типа ракета-носитель (не ракетоноситель; в том же значении «несущая ракета»! Ср. ракетный носитель), для которых предложено особое название – биномины, прекрасно показана в диссертации М. В. Костроминой «Биномины в русском языке» (М., 1992). Нынешнее их распространение носит поистине эпидемический характер.