Идеальная совокупность. Том 1

Когда я поравнялся с «Экспресс-закусочной», во мне шевельнулось забытое желание. Нырнуть в обожаемую ментами забегаловку, взять сотку, жахнуть залпом.

По ходу, система начала сбоить. Полных два года не тянуло, и вот тебе здрасьте.

Инициатором, а попутно спонсором моей кодировки выступил Савельич. Так он реабилитировался за то, что сбил меня с панталыку на День дурака. А я ведь предупреждал, по чесноку предупреждал: «Леонид Юрьевич, я — человек увлекающийся. Давайте посижу с вами насухую. Поверьте — задушевность общения не пострадает. Гитарка настроена, я — в голосе».

Гендир предостережениям не внял и в итоге едва не лишился смотрителя гостевого дома.

До начала терапии я попытался узнать, за счёт чего достигается чудодейственный эффект. Подозревал шарлатанство. Услышав, что гипноза не будет, в сомнениях укрепился.

— Спиртное для тебя перестанет существовать, — высокий тариф обязывал доктора, владельца множества почётных дипломов в красивых рамках, быть коммуникабельным. — Вот идёшь ты летом мимо пивной, видишь — мужики стоят, пивко потягивают. У тебя внутри задрожало: «Эх! Махну-ка я для драйва кружечку свеженького, холодненького!» И ты делаешь первый шаг к пропасти… Вот эту цепочку я порву.

В ответ он удостоился скептического хмыканья. Но, как оказалось, хмыкал я напрасно. Бухло реально выпало из сферы моих интересов. Гипноза не было, но процедура запомнилась смутно. Помню, как корифей наркологии надавил большим пальцем мне ниже пупка, сделал больно. Велел открыть рот и быстро прыснул туда спиртягой, спровоцировав спазм в горле…

Навестить рюмочную я не смог по объективной причине. Респект господам убойщикам, потратившим мою наличность на пирожки!

Алкогольный зуд утих, вытесненный другой, гораздо более важной темой. Я вывинтил из тесного кармана джинсов телефон. Надо срочно позвонить Голянкиной, натолкать ей болтов. Это же она заныкала трусы в диване. Больше некому! Чего она, коза драная, добивалась? Скомпрометировать решила перед мифической соперницей? Шалавские феромоны свои вздумала распространить по квартире? На кошачий манер место пометила? Что у неё в башке творится? Пускай объясняет!

Не пофартило и тут. За время лежания «на вещах» у мобильника сдох аккумулятор.

Мертвый серый экран окропили капельки влаги. Окропили, но не оживили. Это дождик вздумал накрапывать, превращая и без того неуютную погоду в гадостную. Ветер требовательно пихнул меня в спину: «Проваливай!»

Я застегнул куртчонку на все пуговицы, задрал ворот. Так себе утепление…

Путь предстоял дальний. Для начала нужно выбраться из старого города, перейти через мост, прошагать весь проспект до площади трёхсотлетия, потом по Комсомольской через «Машинку» доковылять до Строителей. Час с гаком в хорошем темпе.

К марафонам мне, пешему пехотинцу, не привыкать. Главное — я на свободе.

На извилины присел тяжкий рой мыслей. Взбудораженные, они сумбурно шевелились, басовитое жужжанье слилось в гул на одной ноте — низкой, резонирующей.

Злоба на бывших коллег охватила меня. Внагляк притянули! По беспределу! Ни хера не могут, не умеют! Разве так серию разматывают?!

Раззадорившись, я стал загибать пальцы — первый ход, второй, третий… И тут обмяк. Я — сто лет некомбатант[126]. Пускай сами рыщут! Им за это деньги платят! Меня не гребёт! Девчонки мои, слава Богу, свалили из этого тухлого городишки…

По закону подлости небо прохудилось окончательно, когда я чапал по горбатому мосту. Спрятаться-то негде! Я рванул в направлении кособокой остановки. Условный тротуар — яма на рытвине, асфальта — децл — мгновенно превратился в болотину. В кроссовках утробно захлюпало.

Под навес нырнул уже здорово промокший. Студёным компрессом прилипла к лопаткам футболка. Ветер распоясался, охапками зашвыривал воду справа и слева. Торчать тут — простудное заболевание гарантировано. Возобновлять движение — аналогичный результат.

На удачу подкатил троллейбус. Распахнул со скрипом двери-гармошки. Я нырнул в заднюю без раздумий. Хоть одну остановку «зайцем», а преодолею. Всё ближе к цели.

Кондукторша профессионально отреагировала на стрёмного пассажира. Краснолицая, щекастая, аппетитно плотненькая, хорошо за сороковник, решительной поступью двинулась ко мне. А может, и полтос ей уже, просто модельная стрижка омолаживает.

На потёртом ремне сумки, диагональю перечеркнувшей женские выпуклости, в рядок приколоты октябрятская звездочка, пионерский и комсомольский значки, символизирующие детство, отрочество и юность вождя мирового пролетариата. Ностальгическую линейку продолжали рубиновая солдатская звёздочка, гвардейский знак, значок ГТО юношеской ступени, стройотрядовский значок и трёхцветный флажок, из тех, что вошли в моду на заре правления Ельцина Б.Н.

— Только из спецприемника выпустили, — я решил воззвать к женскому милосердию. — Сидел «на сутках». Провезите, Христа ради, в порядке спонсорской помощи…