Идеальная совокупность. Том 1

— У нас новая заявительница! — чеканил бравый дежурный. — Нападение было в прошлую пятницу вечером. Там же на «Поле дураков», только ближе к телевышке. Почерк тот же. Напал сзади, взял в замок шею. Избил, изнасиловал и ограбил. Снова хэбэ перчатки.

— Почему она только сегодня заявляет? — собственный голос показался Кораблёву деревянным.

— Так она и сейчас бы не пришла. Её муж за ручку привёл. Он дальнобойщик, ночью вернулся из рейса. Видит, под глазом у супружницы «фонарь». Раскрутил её на признанку — и к нам. Сама-то она не хочет огласки, не верит, что найдем урода. Вы кого из следователей подключите?

— Везите её сюда. Сначала сам с ней побеседую.

— Нет проблем. Они на колесах. Я им опера в качестве гида дам, чтобы мимо не проехали! — майор петросянил напропалую.

Кораблёв нажал отбой, туго переваривая услышанное.

— Новая заява?! — ну как без Рафы такое важное событие обойдется. — Кто дежурит? Титов? Он, чертила, Маштакову ложное алиби делает! Правильно, Александр Михайлович, что хотите лично с бабёнкой поговорить. Обязательно спросите у нее номер мобильного и «имей»[123]. Теперь операторы по «имею» привязывают мобильники к вышкам. Зуб даю, она в это время в другом месте была!

— Я разберусь, — вышло недружелюбно, Самандаров это уловил, ну, да аллах с ним.

Здесь была бы уместна немая сцена, наподобие той, что у Гоголя в «Ревизоре». Однако участники совещания (кроме интеллигента Февралева) ограничились вербальным выплеском табуированной лексики. Их душевная организация не была такой тонкой, как у персонажей бессмертной комедии.

27

17 сентября 2007 года Понедельник

Бог — не фраер, он правду видит! Жизнь в бесчисленный раз подтвердила золотое правило, в равной степени уважаемое как блатными, так и ментами.

Ублюдка, виновного в бедах Сутулова, постигла заслуженная небесная кара.

«Это из-за него я уйду на пенсию рядовым исполнителем. А я себя не на помойке нашел. Стаж оперативной работы на «земле» — двадцать три годика. Чистыми! Таких сыщиков, как я, надо в Красную книгу заносить».

Не с улицы пришел в милицию Володя Сутулов, из Чебоксарской спецшколы МВД СССР, готовившей оперативных сотрудников уголовного розыска. Какие там были преподаватели… Зубры сыска!

В восьмидесятые среднего специального образования розыскнику за глаза хватало. Когда начальство стало требовать вузовский диплом, Сутулов не отмахнулся, как многие другие опера. Поступил на заочное, и никуда-то, а в Горьковскую вышку. В положенный срок её окончил.

За первые десять лет службы он заслуженно дорос до начальника отделения МРО, местного убойного отдела. Прицеливался на должность начальника ОУР, с которой вполне реально было подняться до начальника КМ.

По поводу дефекта речи, любого другого сделавшего бы интровертом, Сутулов не парился абсолютно. Он же не диктором работал. Главное, чтобы в голове масла хватало и очко не играло в острый момент.

«Да, Борзов Сан Саныч по сравнению со мной — шпингалет! Когда на одной зоне работали, на «севере», самое ответственное, что я ему поручал, это сгонять за разливным пивом в «Голубой шарик» для нас с Серёгой Капустиным. А сейчас, смотри, какой важный! На пальце — гайка с брюликом, дорогой костюм, чёрная «Волга» — под жопой. Первый замнач УВД! А за ним столько всякого! Все мы не без греха, но я, по крайней мере, велосипедистов пьяный не давил. И жулики у меня в окошко с третьего этажа не вылетали».

Толща лет исказила картину давнишних событий. И уже не Ваньку Пшеничного, угоревшего на «мошелове», винил Сутулов в крахе своей карьеры, а исключительно Маштакова.

Больше всех ему тогда надо было! С какой самодовольной рожей ввалился он к ним в кабинет с постановлением на обыск. В чёрной прокурорской форме с серебряными погонами, вылитый эсэсовец. Лично шмонал столы, сейфы. И допрашивал самолично, молодому следаку не доверил. Мало ему было одного Пшеничного, под остальных убойщиков рыл. Хотел доказать, что они крышевали ларёчников на привокзальной площади.

Волну поднял до неба. Через областную прокуратуру загнал «телегу» генералу, в которой облил Сутулова помоями с головы до ног. Дескать, тот, как начальник, поощрял шашни оборотня.

Кадровый вопрос встал ребром. Или на улицу по собственному, или рапорт на нижестоящую должность. Сутулов выбрал второе, а потом жалел, что дал слабину. На понт ведь взяли!

«Не застрял бы я в операх, не лазил бы по притонам, не заразился бы тубиком, не ложился бы сейчас под нож. Все из-за этой суки Маштакова!»

Пшеничного осудили по трём эпизодам, но посидел он недолго. Президент Ельцин помиловал его как афганца.

На гражданке хитро выделанный хохол выбился в люди. Заделался начальником службы безопасности в «Монолите». Юрца Ковальчука к себе пристроил. Обещал и Сутулову со временем тёплое местечко найти. Лафа Ванькина кончилась, когда хозяин «Монолита» продал бизнес и свалил из города. Сейчас Пшеничный работает охранником в школе, получает копейки. Желания общаться не проявляет. Видятся они раз в год на улице. «Привет!» «Здорово!» И говорить-то не о чем.