Идеальная совокупность. Том 2

— Начальства много, а толку мало. Щас поищу, сынок, зря штоль ты через весь город к нам тащился, — кастелянша подтверждала правило, что все толстухи добрые.

Минуты не прошло, она плюхнула на стойку увесистый пакет.

— Уф, — запыхалась, видно, пришлось порыться. — Давай только пошустрей, сынок. И смотри у меня, не забирай ничего.

— Пять сек!

В пакете обнаружились чёрные джинсы с широким клёпаным ремнём, фиолетовая толстовка, бейсболка и красные кроссовки. За сутки шмотки успели слежаться. Всё мятое, сплющенное, пованивает. Давненько, видать, нестираное.

Рязанцев деловито обшарил карманы. В джинсах нашёл сложенную вдвое сторублёвку, пакетик чая на верёвочке, стик-упаковку сахара, надорванный троллейбусный билет, клочок бумажки с номером мобильного телефона и корявой надписью «Ашот». В боковом кармане толстовки лежали ключи на стальном брелоке с гравировкой «Hip hop» и прозрачная газовая зажигалка — из самых дешманских.

Номер «Ашота» майор переписал в блокнот. Заманчиво было прибрать к рукам ключики. Они могли пригодиться в дальнейшей разработке «Дихлофоса». Однако старый служака Юрий Анатольевич Муравьёв наверняка внёс их в опись. Добрую женщину в окошке подставлять нельзя. Если изымать, то официально. Но официально — какой смысл? Лучший вариант — подменить. Увы, нечем.

Ножа на вещах увечного рецидивиста не было в помине.

— Вы бы ещё год телились! — возмутился Витёк Сидельников, когда вечером куратор выкатил ему претензию. — Сопливых вовремя целуют, Андрюша. Или я, по-твоему, должен был пацанчику цинкануть: «Димон, с «кнопарём»[165] не расставайся. И будет тебе счастье!»

Возразить премудрому помощнику было нечего.

На самом деле Витёк, поднимая ценник, квалифицированно приукрасил информацию. Ножа он не видел, характеристики сообщил со слов Помыкалова. Запьянев, тот горевал по счастливому «перу», с которым из-за риска палева пришлось расстаться навсегда…

— То есть мы предполагаем ошибку в объекте! — подытожил Кораблёв. — Клыч решил, что Грюков изнасиловал его племянницу и послал боевика Помыкалова разобраться с ним. Так, Андрей Владимирович?

— Похоже их ввела в заблуждение цветная куртка.

— У Грюкова она, конечно, не красная, как та, в которую насильник был одет. Но оранжевый цвет — это близко. С учётом агентурной информации версия перспективная. И отрезанный член — однозначно кара за сексуальное насилие. Давайте мозговать, как доказывать. Публика интересная вокруг этого трупа проявилась. Калачёв, Помыкалов, Рожнов, Сметанюк. В городе активизировались две ОПГ, а где наш РУБОП? Они в вашей разработке участвуют?

Борзов скроил презрительную мину:

— Я уж, Александр Михалыч, забыл, как Булкин с Асмоловым и выглядят-то. Они ж по «износам» теперь специализируются. С чужого стола тырят. Бандитов мы сами отработали. Комаров Павел Викторович стариной тряхнул. Получил хорошую информацию. У Клыча и Сметанюка серьёзный конфликт из-за раздела сфер влияния. Оба игоркой промышляют. На одной плантации им стало тесно. Встречались они несколько раз. Мирно не договорились. Ну, и дошло до бейсбольных бит.

Скромный результат, добытый Комаровым, отменный пиарщик Сан Саныч продал, как брендовую вещь.

— Павел Викторович, конечно, молодец, — Кораблёв инициативу одобрил, — но РУБОП игнорировать неправильно. Пусть подключаются! На следующее совещание пусть приходят обязательно. Если надо, я их начальству позвоню.

— Я сам попробую. А то надуются, что на них жалуются. Они ж после того, как по маньяку вершки посшибали, в парнях, а мы — в окурках.

— Хорошо, Александр Александрович. Надеюсь на вас.

Когда оперативники ушли, Кораблёв взялся за воспитание следователя:

— Немедленно приведи дело в порядок! Ты, как в первые дни допросил несовершеннолетних, которых к тебе ОДН привёл, на этом вся твоя активность утухла. Почему до сих пор никто потерпевшим не признан? Почему одежду и ногти убитого на микрочастицы не увёз? Макс Елин на месте происшествия чёткий след обуви отфиксировал. Я отлично помню! Где трасология?

— Александр Михайлович, я триста девятнадцатую[166]заканчивал. Вы сами мне велели всё остальное бросить!

— Правильно велел, раз ты в срок по простейшему делу не укладывался. Почему только через подзатыльники работаем?! Завтра дуйте с Рязанцевым в комплекс. Если одежда фигуранта всё ещё в камере хранения, изымайте. Допрашивайте Помыкалова. Нормального допроса в больнице, понятно, не получится. Но хотя бы выясним его позицию. Где он был в день убийства, что делал. Напомни, когда Грюкова убили?

Холодков потянулся за делом, но Кораблёв быстро переложил бумаги на дальний угол стола.

— Не подглядывай. Вспоминай.

— Выезжали в субботу, — напряжение мысли родило морщинку на гладком челе следователя. — Двадцать второго сентября?

— Правильно. Не совсем ты ещё пропащий, Антон. Но прошёл уже месяц. Ме-есяц! А у тебя в деле конь не валялся. Ступай с глаз моих долой! О результатах доложишь.

О том, что завтра выходной день, Кораблёв не задумался ни на полсекунды. Он твёрдо усвоил правило — руководитель, который либеральничает с подчинёнными, профнепригоден.