Идеальная совокупность. Том 2

Это влекло лишние поездки в Андреевск и дополнительные требования, обязательные для исполнения. Перестраховка имела резоны, каждый из контролёров оставлял на деле свою подпись. Чуть чего, с него спросят. Не как с главного виновника, следователя, однако тоже мало не покажется.

Фишкой сезона стал хронометраж следственных действий. Каждый чих по делу надлежало расписать на отдельной «портянке» с указанием даты и времени с точностью до минуты. Вдруг в суде вылезет накладка по времени? Тогда доказательства будут признаны недопустимыми. Благодарить за тупую работу следовало коллег-халтурщиков из других районов и регионов. Гальцев к таковым не относился, и всё равно пришлось ему до полуночи корпеть над лишней бумагой.

Обвиняемый заявил ходатайство о рассмотрении дела присяжными заседателями.

Эту каверзу Гальцев ждал, но надеялся, что пронесёт.

— Инга Юрьевна, какой смысл усложнять при таких доказательствах? — спросил он, пытаясь выглядеть безразличным.

— Такова воля клиента, — Стрельникова не скрывала злорадства.

— А мне кажется, ваша.

— Вы ошибаетесь. В какой графе нам писать?

Маневр защиты объяснялся просто — профессиональный судья осудит убийцу и насильника Расстегаева без вариантов, тогда как присяжные — его последний шанс избежать наказания.

«Юридические младенцы» не единожды подставляли подножку острожскому следствию.

Первый оправдашник они забубенили по делу Зябликова и Калинина, павших в канун миллениума в гангстерской войне за «Первомайский» рынок»[181]. Судебное следствие пошло наперекосяк после того, как бесследно пропал главный свидетель обвинения. Гособвинители боролись упорно, им удалось проиграть не всухую. Пятеро присяжных заседателей высказались за виновность киллера Красавина. Счёт «5:7» подсластил горькую пилюлю поражения, но не освободил от жёсткого разбора полётов на совещании при прокуроре области.

Четыре года спустя прокуратура красиво победила по громкому делу, где другие гангстеры — Жидких с Пандусом — в ходе разбойного нападения застрелили главбуха фонда жилищного строительства[182].

В следующем «сезоне» обвинение вчистую продуло по простенькому на вид заказному убийству бандита Славы Бечёвкина по кличке «Плохой». Одного из оправданных злодеев, исполнителя, защищала Стрельникова. Вот тогда она и убедилась воочию, что суд присяжных — лотерея с непредсказуемым результатом.

Прорваться через кордоны контролёров и надзирателей оказалось едва ли не сложнее, чем раскрыть само убийство. По крайней мере, времени на устранение замечаний точно ушло больше.

Наконец первый зампрокурора области Насущнов утвердил обвинительное заключение, и уголовное дело «ушло» в облсуд. Рассмотрение по существу стартовало в середине февраля.

После того, как заработал институт присяжных заседателей, прокуратура многому научилась на своих ошибках. Естественный отбор сформировал команду наиболее мастеровитых гособвинителей, обладающих, помимо профессиональной квалификации, ещё и артистизмом, умением выгодно подать себя аудитории.

Поддерживать обвинение по делу Расстегаева было доверено старшему прокурору уголовно-судебного отдела Угловой, молодой эффектной шатенке. Прозвище «Валькирия» как нельзя лучше соответствовало её характеру.

Елизавета мало того, что проштудировала оба тома, она полдня провела в обществе Гальцева, изнурив его расспросами об обстановке на месте происшествия и о поведении Расстегаева с момента задержания. В областном аппарате условия для подготовки к делу были совершенно другими, нежели в районах, где помощники прокурора с выпученными глазами бегали из процесса в процесс, не имея времени на подготовку.

Для судебного следствия с участием присяжных крайне важен бодрый темп. «Юридические младенцы» не должны терять сюжетную нить. Все они, как правило, фанаты популярного телешоу «Суд идёт», в котором свидетели появляются из-за кулис по щелчку пальцев. Поэтому в любой технической заминке им мерещится подвох.

По итогам каждого заседания «Валькирия» звонила Кораблёву:

— Углова на проводах! — начинала коронной фразой, настрой был неизменно позитивный. — Александр Михайлович, добрый вечер!

— Самый добрый, Елизавета Георгиевна! — как бы ни вымотался за рабочий день руководитель следственного отдела, в интонацию он вкладывал максимум радушия.

Дело делалось общее. Слоган «Если не мы, то кто?» в данном случае не был фигурой речи.

Углова кратко и ёмко пересказывала новости. В отличие от других прокуроров не жаловалась: «Ах-ах! Всё плохо, дело разваливается!» — и не высказывала бесконечных претензий следствию. Она уточняла нюансы, согласовывала тактические ходы. Ставила задачу на день завтрашний.

— Как всегда, обеспечить явку свидетелей. Ловите повестки.