Идолы театра. Долгое прощание

В понятии субъекта осевая революция Логоса против Мифа проявилась особенно четко, породив модерн. Модерн – христианское обретение, он начинается со средневековья и приобретает резкие, выпуклые черты в Просвещении. Субъект строит общество спектакля, основанное на метафоре – личном дистанциировании, личной сублимации бездны Реального в некую художественную постановку. Герой театра преподносит бытие как возвышенное. Город, улица, площадь, рынок, парламент, повседневная жизнь человека превращаются в театр и несут

истину театра как очищенную от грязи истину Реального, претворенного в Воображаемое и Символическое, защищенного многочисленными табу и моральными установками. Вымысел, не совпадая с реальностью по букве и по факту, несет, тем не менее, правду искусства, его правдивую ложь, передавая сущностные архетипические черты бытия. В модерне человек приобретает всё большую индивидуализацию. Роль личности растёт и растёт, человек выходит из-под контроля Бога во власть светской морали, постепенно он начинает ставить себя в центр Вселенной, которую начинает осваивать и разрушать, которой начинает пользоваться с помощью машины. Человек пока еще контролирует машину разумом, дерзко начиная уповать исключительно на науку (сциентизм) и на собственные силы в науке (антропоцентризм).

Вследствие эскалации антропоцентрического сциентизма, в индустриальном двадцатом веке, модерн оборачивается информационным постмодерном

в момент, когда, извлекая личность из тисков структуры, распадается любая моральная система. Так, постфеминизм начинает рассматривать мораль как репрессивное мускулинное порождение. Долой мораль! Человек оказывается наедине с собственной свободой, пугающей его бездной бессознательного, анархической и неуправляемой бедной. Начинается информационный, психологический, когнитивный шок. Происходит короткое замыкание означающих. Пустота делается невыносимой, никакой ответственности человек нести за свою свободу не может: трансгрессивные желания захлестывают его, переходя все границы и переиваясь через край, эмоции и фантазмы разрывают его на части. Субъект, потерявший все ценностные ориентации, как мы это показали, в итоге теряет самого себя, добровольно отказываясь от свободы в пользу извращенного заместителя умершего Отца – Машины. Начинается глобальный контроль неолиберального проекта постмодерна – общества тотального захвата. Машина окончательно выходит из-под власти человека и подминает под себя его либеральные институции толерантности, обесценивая даже их.

Единственным выходом из сложившейся ситуации самой несвободной свободы в мире, коей является западная либерал-демократия, нами видится вступление человечества в четвертый этап своего развития – в неомодерн, основанный на возрождении традиции. И эту функцию воскресения Отца взяла на себя Россия, за что она сейчас несёт историческую вину и ответственность. Если вновь говорить словами Юрия Лотмана, его семиотическим языком, происходит развертывание диалектического цикла от центрации через децентрацию к новой центрации

[93]. На языке психоанализа эти же три стадии – первоединства, разъединения и объединения, – выделенные также в богословии Л. Карсавиным[94]

, выглядят так: бессознательное слияние Отца с Сыном, слепое подчинение Сына Отцу как источнику вечного света; осознание Сыном своих нехватки и отличия, вследствие чего Сын уходит от Отца, провозглашает свою свободу и, будучи не в силах с ней справиться, бежит от своей свободы в ещё большую зависимость от внешних объектных сил, в роли которых выступает он сам, его порочные желания, сформированные в извращенный образ отцовского заместителя (машины); осознанное слияние сына с Отцом вследствие возвращения, перестройки субъекта, который начинает мыслить и любить традицию, Отца, как уязвимое достояние собственной самости, собственной личности и собственной новой свободы. Сшивка, расшивка и перепрошивка – вот психоаналитические аналоги фроммовских этапов: общения, свободы и любви. Или: Реальное, Воображаемое, Символическое как Реальное. Человека нельзя оставлять в пустоте: пустота чревата нервным расстройством и следующим за ним добровольным рабством. Необходимо восстановление субъектности при помощи той системы ценностей, которая соответствует его самости. Это – не навязывание, это возрождение самости из пустоты, кенозис и Воскресение.