Йемен. Земля ушедших в легенды именитых царств и народов Древнего мира

Добравшись до берегов Йемена, Сайф решил высадить войско на побережье Хадрамаута, в Масубе, в районе, где проживал его род. И сразу же стал собирать сторонников. Смог привлечь в ряды ополчения, за то время пока не подошли к Масубу абиссинцы, более трех тысяч человек. Вскоре пожаловало туда и огромное войско абиссинцев во главе со своим вождем, Масруком, сыном Абрахи; и прижало персов с их сторонниками к морю. Располагая абсолютным численным превосходством, Масрук не сомневался в победе. Вместе с тем, опасаясь спровоцировать уничтожением персидского отряда конфликт с воинственным Хосровом, попытался решить дело миром. Вступил в переговоры с Вахризом. Заключив временное перемирие и обменявшись соответствующими клятвами, стороны разошлись, и встали лагерями, друг напротив друга. Сайф и Вахриз рассчитывали на прибытие дополнительных отрядов ополченцев из числа хадрамаутцев. Но этого не произошло. Абиссинцы и их сторонники наглухо блокировали все караванные пути и тропы, что вели к стану персов.

Сайф, видя численное преимущество абиссинцев, но, не желая склонить голову перед сложившейся ситуацией, обратился к ратникам Вахриза и своим сторонникам-йеменцам с пламенной речью. Сказал, что, дабы не быть посрамленными, выбор у них у всех один: либо умереть вместе, сражаясь, бок о бок, либо очистить Йемен от абиссинцев, и вместе властвовать в нем. «Правильно!», – громко прокричал Вахриз. И отдал приказ поджечь корабли персов, чтобы отрезать тем самым все пути к отступлению. Произошло все это за день до истечения срока перемирия, в течение которого персы должны были уйти из Йемена. На следующее утро, поставив войско спиной к морю, Сайф и Вахриз двинули его на противника.

Тем же ответили и выступившие им навстречу абиссинцы. Сам Масрук восседал на белом слоне. Когда стороны начали сближаться, чтобы сойтись в сшибке кровавой, Масрук спустился со слона и пересел на верблюда. Потом, подумав, слез с верблюда и вскочил на коня. Когда же воины собирались уже ринуться друг на друга, распорядился подать мула. Заявил, что с врагом, явившимся из-за моря на судах, да еще в таком количестве невеликом, сражаться на лошади или на верблюде, не говоря о слоне, погнушался бы всякий уважающий себя воин. Сайф же и его йеменцы-ополченцы увидели в этом доброе для них предзнаменование.

Надо отметить, что у персов имелось новейшее для того времени оружие, совершенно не известное ни в Йемене, ни в Абиссинии. Речь идет о самострелах, то есть арбалетах, получивших у арабов название ал-банджакан. Попало это оружие в Персию, судя по всему, из Китая. Длина полета стрел и их убойная сила намного превосходили боевые характеристики луков абиссинцев, чем и решили воспользоваться персы. Вахриз приказал своим воинам, дождавшись его сигнала, залпом осыпать неприятеля стрелами. После чего взял в руки один из этих самострелов, тетиву которого, как говорится в сказаниях, мог натянуть только он один, и пустил стрелу в Масрука. Целился в ярко сиявший на солнце рубин, «величины огромной», свисавший надо лбом Масрука на золотой цепочке, прикрепленной к его шлему. Стрела, пущенная Вахризом, насквозь прошила голову Масрука, и вышла из затылка. И он замертво рухнул на землю. Туча стрел, накрывшая затем абиссинцев, тоже сделала свое дело – изрядно подкосила их ряды. Смятение, охватившее абиссинцев, переросло в панику; «они отступили, и рассеялись». Как не помогли в свое время Абрахе слоны совладать с Богоугодной Меккой, повествуют предания йеменцев, точно также не выручили они и сыновей его в деле удержания господства

кушитов из народа ал-хабаш

в Богом хранимом Йемене, «колыбели арабов».

После победы при Масубе Сайф и Вахриз двинулись на Сана’а’. Уже по пути туда на сторону Сайфа перешло еще «шесть тысяч вооруженных арабов». Приблизившись к въездным воротам города, сдавшегося, кстати, без боя, Вахриз сказал, обращаясь к своим воинам, что «знамени персов входить в Сана’а’ склоненным не пристало». И повелел: «Ворота с петель – снять, а верхнее перекрытие в проеме оборонительной стены, где они смонтированы, – убрать!». Когда работы закончили, то Вахриз в сопровождении Сайфа торжественно въехал в этот древний город Аравии, «верхом на лошади, с расчехленным знаменем в руках, поднятым над головой». Абиссинцы, теснимые повсюду и преследуемые йеменцами и персами, покинули Йемен на судах и бежали на родину (12).

На празднествах по случаю восшествия на престол Сайфа ибн Зу Йазана присутствовал, как следует из сочинения о жизни доисламских арабов знаменитого арабского лексикографа и знатока арабской поэзии ал-Асма’и (740–828), и дед будущего Пророка Мухаммада, ‘Абд ал-Мутталиб. Он возглавлял прибывшую на торжества делегацию мекканских курайшитов, в состав которой входил и ‘Умайа ибн Абд аш-Шамс, предок будущей династии Омейядов (‘Умаййидов), управлявших Халифатом с 661 по 750 гг.