Иерусалим: Один город, три религии

Так Иерусалим, который за свою историю не раз бывал расколот внутренним противостоянием, оказался разделен физически – по нему прошла укрепленная граница длиной более полутора миль, с заграждениями из колючей проволоки и мощными бастионами. С обеих сторон сидели снайперы, простреливавшие вражескую половину нейтральной полосы. А сама эта полоса представляла собой безлюдные улицы, на которых оставалось 150 брошенных домов. Трое ворот Старого Города (Новые, Яффские и Сионские) были перекрыты и усилены бетонными стенами. Теперь иорданскую и израильскую части города изолировали друг от друга высокие барьеры и десятки тысяч мин, заложенных с обеих сторон. Существовал лишь один пропускной пункт – так называемые ворота Мандельбаума. Он находился на оставленном открытым проезде возле дома, который раньше принадлежал горожанину по фамилии Мандельбаум и при проведении границы попал прямо на линию размежевания. Воротами пользовались только духовные лица, дипломаты, персонал ООН и немногие привилегированные туристы. Иорданцы в большинстве случаев требовали от туристов, желавших попасть в Восточный Иерусалим с израильской стороны, предъявлять свидетельство о крещении – в доказательство того, что они не евреи. Перейти обратно в Израиль эти туристы не могли, им приходилось возвращаться домой через Иорданию. Все сети города – телефонная, водопроводная, дорожная – были разрезаны надвое. Гора Скопус сделалась израильским анклавом в иорданской части города. Расположенные там здания больницы «Хадасса» и Еврейского университета стояли закрытыми, под надзором ООН. На горе находился лишь малочисленный гарнизон, для снабжения которого через кордон пропускали израильский конвой. И в Израиле, и в Иордании участки земли и здания, принадлежавшие до 1948 г. противной стороне, были переданы под охрану временных смотрителей. Бесчеловечный характер раздела особенно ярко проявился в деревне Бейт-Сафафа, одна половина которой отошла Израилю, а другая – Иордании. Родственники и друзья, отрезанные теперь друг от друга, иногда получали разрешение устроить свадьбу или другое торжество у железной дороги, где проходила граница, и перекликались там, обмениваясь новостями и сплетнями.

Статья 8 соглашения о перемирии, заключенного между Израилем и Иорданией, гарантировала израильским евреям свободный доступ к Западной стене, однако Иордания отказывалась выполнять это условие, пока Израиль не вернет ей арабские пригороды Западного Иерусалима. Арабы-христиане Израиля лишь после многолетней борьбы добились разрешения посещать храм Гроба Господня и церковь Рождества Христова на Пасху и Рождество, причем продолжительность их пребывания в Иордании не должна была превышать 48 часов. Каждая сторона обвиняла другую в поругании святых мест: израильтяне говорили об осквернении арабами еврейского кладбища на Масличной горе и разрушении синагог в Еврейском квартале, обращенном в лагерь для палестинских беженцев. Арабы же горько сетовали на уничтожение исторического кладбища Мамилла, где были похоронены многие знаменитые мусульманские ученые, мистики и воины.

Иорданский Иерусалим испытывал множество проблем (Kraemer, pp. 88–94; Benvenisti, pp. 22–60; Hudson, pp. 263–67). После войны 1948 г. у израильского государства было значительно больше территорий, чем предусматривалось резолюцией ООН. Из всех ближневосточных арабских государств лишь Иордания смогла остановить продвижение израильских войск. Во время самой войны около 750 000 палестинских арабов, устрашенные сообщениями о зверствах в Дейр-Ясине, бежали из страны. Значительная их часть поселились в лагерях в соседних арабских государствах; никому не было разрешено вернуться в свой город или село. Многие из этих беженцев считали, что Иордания лишила их независимости; бывший муфтий, осевший в Египте, основал Палестинский национальный совет в качестве правительства Палестины в изгнании. Король Абдалла пытался привлечь на свою сторону знатные арабские семейства, традиционно противостоявшие муфтию, предлагая им государственные посты в Аммане и даже места в парламенте. В результате многие представители иерусалимской аристократии переселились в столицу Иордании, что в корне переменило обстановку в городе: большинству оставшихся там палестинцев Амман был ненавистен. Более образованные и культурные, чем основная масса арабов Восточного берега, они не выносили политического угодничества. Когда у правительства Иордании возникали трудности, в Иерусалиме нередко вспыхивали беспорядки – он стал центром палестинского сопротивления королевству. Арабам аль-Кудса частенько казалось, что король Абдалла, бросивший вызов всему миру, чтобы присвоить Иерусалим, теперь вознамерился его уничтожить.