Игла и нить

– Хорошо, – коротко ответила Анна, а затем со вздохом добавила: – Ничего ведь не поделаешь.

– Анна, твоя тетя травит тебя в течение вот уже девяти лет. Это нехорошо. – Аттис поднялся, и комната вдруг как-то резко уменьшилась в размерах.

Анна встала позади пианино, чтобы инструмент оказался строго между ней и Аттисом. Он уже слышал ее музыку, а потому она не решилась сказать ему всю правду – о том, как предательство тети разрывало ей сердце, о том, какой одинокой она себя чувствовала, о том, как ей было страшно. В любом случае почему все это должно его волновать?

– Я так и не поблагодарила тебя, – вместо этого напомнила девочка. – За то, что помог распутать это дело. По крайней мере, теперь я узнаю наверняка, могу ли я в принципе колдовать или нет. Пока, правда, все выглядит не слишком многообещающе, – пробормотала Анна, как будто последнее не имело для нее ровным счетом никакого значения.

– Конечно можешь, – заверил ее Аттис. – Для меня это ясно как божий день. Твоя магия почти вышла на поверхность. Я только что ее слышал.

Анна не знала, что ответить. И почувствовала огромное облегчение, когда услышала звонок.

– Нам пора. Урок вот-вот начнется, – сказала она.

– Я слышал. Не уверен, что мне стоит идти.

– Да брось!

– Мне надо попрактиковаться в игре на тромбоне. – Молодой человек ткнул пальцем в тромбон, висевший на стене.

– Аттис, тебя вот-вот исключат. Ты не делаешь ровным счетом ничего – не работаешь на уроках, не выполняешь домашние задания. Зачем ты вообще ходишь в школу? – Анна отказывалась это понимать.

– Потому что этого хотел мой отец. Он считал, что учеба – необходимая трата времени и что я должен довести ее до конца. Так я и поступлю. Я ничего не могу поделать с неприязнью ко мне некоторых здешних учителей. И все потому, что я не сижу и не говорю так, будто кол проглотил. Просто я умнее их.

– Завалить учебу было бы не самым умным решением.

Аттис пожал плечами.

– Что ты собираешься делать со своей жизнью после школы? Кем бы ты хотел стать? – спросила Анна.

– Стриптизером, – очень серьезно ответил он.

Анна фыркнула и покачала головой:

– Я думаю, чтобы стать стриптизером, нужно быть человеком. А судя по твоим же словам в ту ночь на крыше, ты не волшебник. Может, ты вообще не человек? Я даже не уверена, что под своей рубашкой ты не прячешь щупальца.

– Ах, так вот что растет у меня из груди! – нахмурившись, сказал Аттис.

Если уж он не постеснялся задать ей свои вопросы, то и она не побоится получить ответы на свои.

– Давай без шуток. Кто ты, если не волшебник? – спросила Анна.

– Вампир, – просто ответил молодой человек.

– Что, правда? – переспросила Анна, сощурив глаза.

Она не то чтобы была экспертом по разумным волшебным существам; девочка не была уверена, что такое в принципе возможно.

– Нет, – сдался Аттис. – Но было бы сексуально, не правда ли?

Анна сердито посмотрела на него.

– Так кто же ты тогда? – не отставала она. – Колдун? Это ведь не совсем то же самое, что волшебник? Или ты маг – так у вас в Америке называют людей, обладающих нашими способностями?

Аттис покачал головой.

– Фея? Оборотень? Фея-оборотень?

– Таких штук в природе точно не существует, но ты продолжай гадать, – со смехом ответил он.

– Ты ведь не скажешь мне, кто ты есть на самом деле, да? – разочарованно спросила она.

– Так гораздо веселее. А кстати, кем бы хотела стать ты, Анна Эверделл?

– Я собираюсь стать врачом, – ответила девочка.

– Ах вот оно что, – сказал Аттис, как будто ее ответ удивил его.

– Это достойная работа. Я бы хотела помогать людям, – добавила Анна с вызовом. – Поэтому я сейчас пойду на урок. Кое-кто хотел бы сдать экзамены на отлично.

– Не уходите, доктор Эверделл. Сыграйте для меня, – вновь принялся упрашивать ее Аттис. – Ты должна играть на публике. Ты когда-нибудь выступала перед настоящей аудиторией? Ведь у тебя талант.

– Я не играю для других, я играю для себя. – С этими словами Анна вновь схватилась за свою сумку.

Тетя никогда не поощряла ее выступать перед публикой и даже как-то упомянула, что девочка недостаточно хороша для такого рода вещей.

– Зарывать свои таланты в землю просто нечестно, – заметил Аттис. – Мы обязаны делиться ими. Вот я, например, с удовольствием делюсь остроумием и обаянием с окружающими.

– Я благодарна судьбе за то, что ты делаешь для нас, – парировала Анна.

– Как, наверное, тяжело быть тобой, – насмешливо ответил молодой человек. – Так много талантов, так много тревог, которыми ты не можешь поделиться.

– Как, наверное, тяжело быть тобой. Ты такой милый и в то же время такой козел.

– О нет, это как раз совсем не трудно.

– А знаешь, что еще совсем не трудно?

– Что же?

– Встать и уйти. – Анна резко развернулась, взмахнув волосами.