Игла империи Альби

На сцене был неплохой музыкальный квартет, видимо, с планеты мутантов, так как кожа музыкантов пульсировала в такт мелодии нежными оттенками темного цвета. Вдруг то ли музыка стала чуть тише, то ли лицо Дуардо отразило какую-то тревогу, но в середине разговора повисла странная пауза. Скрипач и Джек настороженно смотрели поверх голов Бартеза и Тома. Адмирал неторопливо обернулся, не переставая жевать местную сигару, источавшую умопомрачительный аромат смеси шоколада, таинского жасмина и сандала. Он увидел, как к их столику развязной походкой направляется опасный одноглазый тип с четырьмя здоровенными ребятами, видимо, родившимися на планетах с высокой силой тяжести. Бартез вопросительно посмотрел на Дуардо.

– Что, уже начинается?..

– Бартез, здесь они не посмеют начать бой, но будь осторожен – это опасные люди из команды Утюга, не пойму, что им понадобилось.

Капитан, взглянув на понурившегося Джека пробормотал:

– А я, кажется, понимаю в чем дело…

Четверка бандитов остановилась рядом со столиком. Одноглазый с тусклым платиновым оком, на котором мерцали знаки явно негуманоидного шрифта, сделав эффектную паузу, процедил:

– Извините, мистер Транкило, но ваши знакомые высказали некие финансовые претензии к клану господина Серенити, которого мы представляем на Милуане. Прошу прогуляться с нами для разговора. Думаю, мы не задержим надолго ваших гостей.

Четверка развернулась и не торопясь пошла в направлении выхода из зала.

Джек Трезубец сидел красный от смущения и не поднимал глаз на своего капитана. Бартез с нескрываемым изумлением спросил:

– Джексон, что могло случиться, чтобы клан Утюга предъявил мне официальные претензии? Нам не успели принести бутылку «Гийома», а ты уже договорился насчет большой драки, а может, даже похорон? Отвечай-ка, парень, что это было, дьявол тебя разбери?

Трезубец открыл рот и начал вдыхать воздух, видимо, полагая, что одним предложением он не сможет объяснить капитану, в чем дело. Но его опередил Скрипач:

– Бартез, ты же знаешь Утюга. Это серьезный клан, на который работают большинство мошенников и карточных бригад в этой части Галактики, не знаю, что у вас за проблемы с ними, но выходить отсюда придется с дракой. Парни у Кривого Ди – подготовленные бойцы, и веса немалого, килограмм сто тридцать на каждом.

Бартез весь подобрался и спросил с блеском в глазах:

– Кто здесь в зале из серьезных донов батства?

Скрипач ответил:

– Капитан, наших ребят сегодня никого нет, а против Утюга никто не встанет, но я буду с тобой, пойдем, пора идти, на нас и так уже все смотрят, давненько в «Устрице» не было такой заварушки.

– Подождут минутку. – Бартез аккуратно затушил сигару о массивную пепельницу из светящегося хрусталя и повернулся к Джеку. – Трезубец, так что ты ей сказал?

Пират, неуверенно глядя на капитана произнес:

– Видят бог и Черная Бездна, Бартез, я и подумать не мог, что мое предложение вызовет такие последствия, я только…

– Подожди Джек, когда ты говоришь о предложении, ты что имеешь в виду: предложение что-то сделать или предложение как грамматическую конструкцию?

Вопрос капитана заставил Джимми растерянно наморщить лоб. Наконец этот двухметровый пират, вытащив из-под стола огромные кулаки, произнес:

– Я имею в виду все-таки конструкцию, ну в смысле грамматическую, а конечно же не предложение для этой бандитки, бездна ее проглоти. Я вообще не хочу после этого с ней дела иметь.

– А до того, как ты сказал ей о своем предложении, ты, значит, хотел иметь с ней дела? – тихим голосом, от которого у Джека пробежали мурашки по спине, спросил Бартез.

Том слушал всё это открыв рот. Скрипач понимал, что для его друга этот, может быть, странный разговор служит способом сильной концентрации воли перед неизбежным боем.

– И все-таки что за предложение ты произнес при этой красотке, которая, по-видимому, участвовала в разводке простаков бригадой мошенников?

– Капитан, клянусь святым Джексоном, моим звездным покровителем, я ничего такого ей не предлагал, я только сказал: «Сегодня это все будет моим…» Ну и приобнял ее немножко. Не пойму, что ей там померещилось. И с чего они так переполошились вдруг?

Бартез переглянулся с Дуардо:

– Понятно, значит, они сочли это «наездом» на клан Утюга. Пойдем, посмотрим, как их научили драться.

Они уже вставали, как вдруг открылись высокие двери для вип-гостей и метродотель ввёл в зал стройную женщину в роскошном бальном платье. Зелёные кружева его верха сверкали крупными камнями, а низ струился тёмно-синей тканью, блестевшей и переливавшейся в свете хрустальных люстр «Золотой Устрицы».

Дуардо воскликнул:

– Господа, я пригласил Джоан, чтобы познакомить вас до концерта. Простите.

И он бросился к женщине. Красивая земанка, взяв под руку Скрипача, подошла к пиратам. Том, не скрывая восхищения, смотрел на красавицу чужой расы. Большие синие глаза с золотистыми пульсирующими зрачками вызывали удивление и восторг. Кожа женщины была цвета тёмного шоколада с мерцающими жемчужно-золотыми звёздочками. Том подумал: «Кожа живая, как у кальмара, как же её не боится трогать сеньор Транкило?»