Игра ненависти и лжи

– Что за месмер?

– Мощный. Такой, что может искажать истинные мысли, а то и вовсе их забирать, – он говорил медленно, словно не хотел, чтобы я упустил хотя бы слово. – Власть над нашими воспоминаниями. Пекло, вы только представьте себе, какой ущерб такой талант мог бы наносить, какую силу давать.

Она сказала правду.

Йенс Штром дал мне эту сагу неслучайно.

Они хотели, чтобы я знал: истории о таких дарах существуют. Чтобы сомневался в том, что считал правдой.

Я не помнил многих эпизодов, уж точно не до Маск ав Аска. Все было запутанно, размыто, и я не мог сдержать свое недовольство жизнью, как бы ни старался усилить свою преданность Лорду Магнату.

Возможно ли, чтобы что-то – кто-то – изменил мои мысли?

Желудок стиснуло тошнотворным жаром.

Если это правда, если какое-то вмешательство помутнило мое сознание, то что Малли могла с этим поделать? Почему я был для нее важен?

Я поднял взгляд на подмастерье.

– Вы верите в такое?

Точеное лицо Линкса растеряло все веселье. Казалось, слова скакали у него во рту и он не спеша выбирал те, что хотел использовать.

– Я верю, что существуют Таланты, способные нанести большой вред тому, как мы мыслим, да. Я верю, что не все всегда то, чем кажется. Сомневаться и задаваться вопросами – это хорошо. Наши саги и стихи происходят из давно забытых истин и должны служить нам мудрыми проводниками.

Он вернул мне стопку пергамента и мягко улыбнулся.

– Один хороший друг как-то мне сказал, что истина живет в наших инстинктах. Когда что-то кажется неправильным, именно в такие моменты мы и должны доверять тому, что подсказывают наши сердца. Мое сердце говорит мне, что в этих сагах очень много правды.

Он указал на пергамент и посмотрел на меня с какой-то ноткой жалости.

Мне не нужна была жалость. Мне требовалась ясность.

– А там сказано, как такое можно обратить? Если чьи-то воспоминания изменили, их можно поправить?

– Такого там не написано, но, насколько я знаю, даже у сильнейшего месмера есть слабости. Нужно просто искать, пока они не найдутся.

Я нашел слабость. Воровка. Малли. Эта женщина была способна заставить меня сомневаться в каждом моем убеждении, в каждом желании, которое, как мне казалось, я испытывал. Она заставляла меня хотеть ее сильнее всего прочего.

Мне нужно было увидеть ее, поговорить с ней. Потребовать, чтобы она рассказала то, что знала обо мне.

Быстро кивнув, я шагнул к двери маленькой кузницы.

– Я благодарен вам, герр.

– Как я уже говорил, мне делает честь, что ты меня попросил, Кейз.

Я застыл. Линкс никогда не обращался ко мне по имени. Пекло, я даже не знал, что оно ему известно. Я медленно обернулся, поймав его взгляд поверх плеча.

Линкс поднял свои большие ладони.

– Извиняюсь. Не хотел вас оскорбить, злоносец.

И я тут же возненавидел этот титул.

– Нет, – сказал я, вдруг охрипнув. – Я… зови меня Кейз. Это кажется правильным. Верить сердцу, да?

Глядя на улыбку Линкса, можно было решить, что я одарил его бесконечными пенге.

– Да, – его голос дрогнул, и он широко улыбался мне, когда я отвернулся.

Стены лачуги стали слишком тесными. Линкс быстро превращался в очередной шип, впившийся мне в голову. Его реакция намекала на то, что ему еще много чего хотелось сказать, но он придержал свой язык, совсем как все прочие. Мне нужно было найти воровку.

Сильнее, чем я желал возвыситься при Черном Дворце, я нуждался в ней.

Добравшись до башни скидгардов, я через ступеньку поднимался к своим покоям. Уйти после наступления ночи будет рискованно. Ивар не хотел, чтобы его ценные альверы оказывались без защиты стражи, когда тех, кто был в ответе за Маск ав Аска, еще не схватили.

Однако тени мне были как дом родной, так что я, черт побери, найду способ.

Едва я переступил порог своей комнаты, как надежда улизнуть разбилась на тысячу чертовых осколков.

Сердце в моей груди остановилось. Я тут же опустил голову.

– Лорд Магнат, какая честь.

Ивар поднялся с койки, держа что-то в руках.

Проклятье. Чертова игрушечная лошадь. Я позабыл о ней после того, как изуродовал и зашвырнул под койку. Теперь же она меня преследовала. Она что-то значила, и Ивар тоже это знал.

Лорд Магнат был не один. За одним его плечом стоял Сабэйн, за другим – лорд Иро. Между ними – человек с темными волосами, налившимся кровью глазом и раздувшимся, покрытым синяками лицом. Он пошатывался, стоя на коленях, но, когда поднял голову, мне пришлось напрячь все тело, чтобы не дернуться.

Это был торговец, продавший мне подвеску-розу.

– Что это такое? – спросил я, страх волнами пробегал по моим рукам.

– И правда, что же? – медленно проговорил Ивар. Он изучал потрепанную лошадь, затем поднял на меня свой жестокий взгляд. – Ты все еще верен Лорду Магнату, злоносец?

Проклятое пекло. Ивар знал о той женщине. Это – единственное объяснение. Я облизнул губы.

– Да, милорд. Всегда.

– Хм-м, – Ивар поднял лошадку. – Что это такое?

– Ничего. Ее выронил ребенок-воришка, что был здесь на днях.

Ивар вскинул одну бровь, затем, резко потянув, он оторвал голову лошади от туловища.