Игра слов. Практика и идеология художественного перевода

Чтобы перевести книгу хорошо, надо окунуться в нее с головой. Критическое мышление при этом отключается. Но этот трюк можно проделать не со всякой книгой, и тут мы отличаемся от актеров. Актер (хоть и не каждый) способен сыграть подонка или просто противную личность, а если переводчику очень не нравится автор книги, перевоплотиться в него он не сможет. Вероятно, здесь важна продолжительность мероприятия: чувствовать себя подонком или даже очень противным (или “всего лишь” очень глупым и неумелым) человеком в течение полугода – и даже в течение недели, нужной для того, чтобы перевести рассказ небольшого размера, – чрезвычайно трудно. Если же автор не вызывает у переводчика антипатии и у его книги имеются некоторые достоинства (пусть скромные), то все в порядке: перевоплощение возможно, и перевод имеет шансы оказаться удачным. Так что диапазон книг, доступных хорошему профессионалу универсального типа (существенная оговорка), довольно широк; разумеется, в него входят и те книги, которые ему очень нравятся, а то и вызывают у него восторг (вот слово “любовь” тут почему-то не слишком подходит; впрочем, это, наверное, зависит от темперамента пациента). Правда, с такими книгами надо быть поосторожнее. В работе необходима дистанция; фигурально говоря, книгу, которую переводишь, нельзя прижимать к сердцу. Но даже если при первом чтении книга привела переводчика в экстаз (такое бывает), к тому моменту, когда наступает пора садиться за работу, чувства его несколько охладевают. Сердцебиение приходит в норму. Руки перестают дрожать. Испарина испаряется. Взгляд фокусируется… и профессионализм вступает в свои права.

У плохих же переводчиков разговоры о любви суть проявление чего-то вроде защитного (или защитно-наступательного) рефлекса. Им кажется, что этой козырной дамой можно побить любого профессионального туза. Это не так – но лучше, конечно, переводить именно те книги, которые покорили вас с первого взгляда. На детях… то есть на результате это, может быть, и не скажется, но сам процесс доставит гораздо больше удовольствия.

Почему не надо переводить слабых авторов

Казалось бы, что тут плохого? Честно отработал, получил гонорар. Профессионал ты или кто? А раз профессионал, так и лопай что дают. Врачам же не позволяют капризничать: этого, мол, буду лечить, а того не буду. Или – к нам поближе – представим, что синхронист начнет упираться: этот клиент слишком глупый, у меня язык не поворачивается за ним повторять. Кому нужен такой синхронист?

И все-таки переводить книги, которые кажутся вам слабыми, не надо (хочется сказать “нельзя”, но не будем категоричны: чего в жизни не бывает). Даже несмотря на соблазн: ведь проще же, а значит, эффективней в смысле заработка. Причин несколько.

1. Переводчик, конечно, не раб автора – тут Жуковский погорячился, – но он всегда находится по отношению к нему в положении ученика, потому что автор уже умеет писать на своем языке так, как он пишет, а переводчик на своем – еще нет. Зато переводчик может выбирать себе учителей. Романы – спецкурсы, рассказы – мастер-классы. А чему научишься у учителя, который кажется тебе глуповатым или неумелым?

2. Нормально, когда переводчик смотрит на автора немного снизу вверх. Это вытекает из пункта 1, но это нужно еще и затем, чтобы можно было чувствовать себя свободно – фигурально говоря, чтобы ты мог прыгать, не боясь удариться головой о потолок. Если ты чувствуешь, что сделал свое дело на 90, максимум 95 процентов, – этого вполне достаточно. Но если тебе кажется, что на все 100, а то и 120, – берегись, добром это не кончится (см. п. 4).

3. Если переводчик не уважает автора, он за ним не пойдет: будет его в худшем случае улучшать, а в лучшем – хоть слегка, да переиначивать на свой лад. Какая уж тут надежда на адекватную передачу стиля, что бы эта несчастная адекватность ни значила.

4. Разок свяжешься со слабой книжкой – может, и обойдется. Другой – может, и рассосется. Но если это станет системой (что происходит быстро и незаметно), собьешь руку, привыкнешь халтурить и будешь превращать каждую очередную книжку, независимо от ее качества, в один и тот же трехкопеечный фарш. Примеры известны.

5. Жизнь коротка, а всех денег не заработаешь.

6. Ну и скучно, в конце-то концов.

Наша профессия

В разное время приходилось сравнивать профессию переводчика с другими, а именно:

актера – потому что залезаешь в чужую шкуру;

музыканта-исполнителя – потому что играешь по чужим нотам;

художника – потому что соблюдаешь законы композиции и расцвечиваешь текст эпитетами;

архитектора – потому что рассчитываешь конструкцию и должен знать сопромат;

скульптора – потому что убираешь все лишнее;

моряка – потому что плывешь по карте, которую тебе дали, а иногда по звездам;

хирурга – не потому, что такой смелый и ловкий, а потому, что можешь зарезать автора, если руки дрожат;

плотника – потому что каждая фраза должна быть устойчивой и соразмерной, как табуретка;

жонглера – потому что надо следить за всем сразу и нельзя ничего уронить;