Игры Богов (СИ)

В зал, тем временем, вошли танцовщицы, облаченные в струящиеся одежды из полупрозрачной ткани. Разговоры стихли, заиграла музыка, и девушки выстроились полукругом, выпустив в центр высокую темноволосую женщину, лицо которой было закрыто черной полумаской. В руках она держала две короткие ленты: алую и синюю.

Музыка потекла, медленно, тягуче, и вслед за ней начала двигаться танцовщица: плавно, будто нехотя. Она слегка покачивалась, прикрыв глаза и откинув голову назад, ее тело было полностью расслаблено, только чуть колыхались плечи, заставляя позвякивать многочисленные украшения. Остальные девушки сделали несколько шагов вперед и сомкнули круг, в центре которого оказалась темноволосая женщина. Музыка зазвучала быстрее, резче, а потом неожиданно оборвалась и, повинуясь ей, танцовщицы закружились, а затем бросились врассыпную, оставив ту, что была в середине, одну. Она открыла глаза и недоуменно, словно только что проснувшись, оглядела собравшихся. В ее взгляде плескалась ночь. Протяжно, с надрывом заиграла виола, и дрожь ее струн, казалось, передалась моментально ожившей женщине. Айт всей кожей ощутил хлынувшую от нее магию — его собственную, когда-то щедро подаренную им своим детям. Тамалка не танцевала — ворожила, связывая воедино музыку и движения и не было сил отвести от нее глаза. Цветные ленты в ее руках мелькали, переплетаясь между собой, и каждое их касание отзывалось упругой волной силы, безошибочно находившей свою цель — хрупкую девушку в темно-синем платье, завороженно смотревшую на танцовщицу.

В звуки музыки плавно влился речитатив. Слова, слетавшие с губ женщины, произносились на незнакомом никому из присутствующих людей языке — древнем, как сами боги. Айт сжал пальцы, мысленно повторяя заговор за тамалкой, голос которой острой болью отдавался у него в груди. Все верно, все сказано правильно, Шухар прекрасно знала свое дело. Ее движения становились резче, порывистей, казалось, ее разрывает на части сильнейшая глубочайшая страсть. Мучительно, ярко, больно до слез — но остановиться было невозможно. Музыка плакала вместе с ней, словно умирая и воскресая вновь. Тело женщины выгнуло немыслимой дугой, заставив на мгновение замереть, а потом снова сорвало в безудержный стремительный вихрь. На самой финальной ноте она вскинула руки вверх, соединив обе ленты, и от ее ладоней по залу пронеслась яркая вспышка. А когда через секунду музыка стихла, ни красной, ни синей ленты в ее руках уже не было…

В зале воцарилась потрясенная тишина, а затем грянули оглушительные аплодисменты. Танцовщица с достоинством поклонилась и, позвякивая браслетами, направилась к выходу. Айт проводил ее долгим взглядом, постепенно приходя в себя и выравнивая сбитое дыхание. Тамалка все сделала безупречно, в точности, как и требовалось по его замыслу. Он осторожно покосился на Катарину. Девушка улыбалась. Ее взгляд медленно прояснялся, только в самой глубине глаз притаилась тень наведенного заговора, оставляя свой неизгладимый след. Айт разжал сведенные судорогой пальцы и вздохнул с облегчением. Пока все шло так, как надо.

Часть 11

Айт проснулся от того, что его сильно трясли за плечо и звали по имени. Он коротко выругался и открыл глаза, намереваясь хорошенько приложить распоясавшегося слугу. Выражение лица Курта моментально поменяло его планы.

— Простите, милорд, — чуть ли не заикаясь, произнес белый как мел мальчишка, — там… господин Фальк приказал… господин Грег…

— Фальк что-то приказал Грегу? — изумился еще не до конца проснувшийся Айт, а потом рывком принял сидячее положение, почуяв неладное. — Что с Грегом? Тебя прислал капитан?

Мальчишка судорожно кивнул и показал на дверь.

— Он велел привезти вас в покои господина Грега. Тот… он ранен, милорд.

Одевался Айтеши с такой скоростью, будто от этого зависела его жизнь. Он не слушал сбивчивых объяснений Курта, поглощенный только одной мыслью: ранен — значит жив. Это было главное, а с остальным можно было разобраться и позже.

У постели Грега находился лекарь. Айт, решив не мешать, встал в стороне и внимательно оглядел бывшего любовника. На голове молодого мужчины красовалась повязка, в одном месте пропитанная кровью, обнаженную грудь украшали бинты и разводы от заживляющей мази. Пожилой лекарь как раз закончил обрабатывать последнюю ссадину и выпрямился, напоследок бегло осмотрев больного.

— Постельный режим минимум три дня, — объявил он. — Голова может кружиться, тошнить — это нормально. Я пришлю укрепляющий отвар, будете пить его три раза в сутки. Надеюсь, за вами есть кому проследить?

— Есть, — вмешался Айт, подходя ближе. Грег только сейчас заметил его, и лицо парня сразу прояснилось. Лекарь бросил взгляд на королевского вассала и пожал плечами.

— Смотрите, чтобы он не вставал, — напутствовал он Айта и, сложив свои инструменты в кожанную сумку, удалился. Грег слабо улыбнулся.

— Представляешь, три дня лежать, не вставая, — пожаловался он Айту. Рыжий присел на край кровати, и под его взглядом Грег заметно смутился и попытался спрятаться под одеяло, но Айтеши решительно пресек его порыв.