Игры Немезиды

— Потому что я тебе соврал, и ты это знаешь. И злишься. А еще потому, что ты пыталась заставить меня рассказать то, о чем я рассказывать не хотел, набросившись с вопросами в разгар интервью, и я зол на тебя за это.

Моника вздохнула, но выражение ее лица смягчилось. Она выглядела старше, чем при первом взгляде. По-прежнему готова выступать на камеру и в любое время выглядит идеально, но устала, как сама вселенная. 

— Что с тобой случилось, Холден? Раньше ты ничего не скрывал. Ты был единственным, кому может доверять каждый, потому что даже если ты чего-то не знал, то хотя бы говорил правду о том, что знаешь. А эта фигня с чтением пресс-релиза? Это не ты.

— Фред попросил не говорить, что целью атаки был он.

— Или что они забрали образец протомолекулы, — сказала Моника и снова взяла ручной терминал. — Я ничего не записываю. Окажи любезность, не ври хотя бы сейчас.

— Или что они забрали образец протомолекулы, — сказал Холден.

Лицо Моники смягчилось. Она почесала руку, ногти зашуршали по ткани.

— Это самое важное. Самое ужасное, что случилось с тех пор, как всё это началось. Ты не считаешь, что люди имеют право знать, в какой они опасности?

— Фред знает. Он сказал Авасарале и Смиту. Земля и Марс знают. АВП знает. Пугать людей без причины...

— В этом случае причина для испуга есть. И когда ты решаешь за людей, что они должны знать, как, по-твоему, они должны поступить? Приличные люди так себя не ведут, и ты это знаешь. Ты относишься к людям снисходительно, как к малым детям. Это ниже твоего достоинства. Может, вполне в стиле политиков и баламутов. Но ниже твоего достоинства.

В груди у Холдена потеплело. Стыд, злость или что-то более сложное, он не мог определить. Он вспомнил, как мама Тамара говорила: «Правда сильнее ранит». Ему хотелось сказать какую-нибудь гадость. Ударить в ответ. Он стиснул пальцы в кулак.

— Ты правда так считаешь?

— Как?

— Что нужно рассказать людям. Это так важно?

— Конечно, важно.

— Тогда имеет значение и как использовать эти важные знания. Я не утверждаю, что мы были правы, когда утаили информацию о протомолекуле. Я лишь говорю, что рассказывать об этом всем, тем более сейчас, когда творится такой ад, это еще хуже. Когда мы зависли в медленной зоне, твой голос собрал нас всех вместе. Ты придала форму хаосу. И люди почувствовали себя спокойнее и увереннее, стали более разумными. Более цивилизованными. И теперь нам опять это необходимо. Мне это необходимо.

— Как ты можешь говорить... — начала Моника, и ее ручной терминал завибрировал. Она раздраженно глянула вниз и на мгновение застыла. Она подняла палец. — Погоди.

— Что такое? — спросил Холден, но она читала что-то на экране, ее глаза расширились. — Моника? Если это какой-то наглядный урок на тему как дерьмово утаивать информацию, то признаю, он довольно элегантен. Но не могла бы ты прекратить...

— Корабли атакующих. Те, что напали на марсианского премьер-министра. С флагманского корабля послали сообщение. — Она посмотрела на Холдена. — Оно для тебя.

Голос Наоми из ручного терминала был тоненьким и звонким, как будто она очнулась от ночного кошмара и оказалась в еще худшем.

«Если вы это слышите, пожалуйста, передайте дальше. Это Наоми Нагата с «Росинанта». Сообщение для Джеймса Холдена. Программное обеспечение магнитной ловушки взломано. Не запускайте реактор...»

Она говорила что-то еще, но Холден уже вытащил свой ручной терминал. Он стиснул его до боли в пальцах. Холден вызвал Драммер. Сердце колотилось о ребра, ему казалось, будто он падает, спрыгнул с башни и ему не за что ухватиться по пути вниз. Моника тихо выругалась. Прозвучало это как молитва.

Если запустить реактор, а магнитная ловушка не сработает, «Росинант» исчезнет за доли секунды. Станция Тихо может уцелеть. По крайней мере, какая-то часть.

— Драммер слушает, — раздался голос из терминала. — Чем могу помочь, капитан?

— Реактор уже включили? — спросил Холден.

Драммер замолчала на полсекунды. А как будто прошла целая вечность. 

— Да, сэр. На шестидесяти процентах, и всё идет хорошо.

— Заглушите. Заглушите немедленно.

На мгновение повисла тишина. Не спрашивай меня почему, думал Холден. Не спорь и не проси объяснить. Пожалуйста.

— Готово. Реактор потушен, — ответила Драммер. — Могу я спросить, в чем дело?

Глава тридцать четвёртая 

Алекс

«...Не запускайте реактор без перезагрузки драйверов оборудования из надёжных источников. Если вы услышите это сообщение, пожалуйста, переда...»

Запись оборвалась.

— Мы должны это передать, — сказал Алекс. — Передать Холдену.

— Я об этом позабочусь, — ответила капитан Чаудхари. — Вам и премьер-министру нужно эвакуироваться. Немедленно.

Алекс смущенно посмотрел на нее. Наоми на вражеском корабле. На «Роси» — диверсия. Он чувствовал себя оглушенным, как во мгновение между ударом в голову и волной боли. Первая неосознанная, иррациональная мысль была о том, что если Наоми с ними, то может, они не такие уж и плохие.

— Мистер Камал?

— Ничего, всё нормально. Просто...

Премьер-министр Смит посмотрел на него — безобидный и мягкий взгляд как будто из другого мира.