Игры Немезиды

Через несколько долгих минут дождь и облака на экране побледнели. Позади ударила молния. Потом сквозь невыразительную серость показались первые звезды. Амос засмеялся и издал победный клич, но никто не присоединился. Оглядевшись, он понял, что единственный остается в сознании, лег обратно на палубу и стал ждать, когда они выйдут на орбиту и перегрузка прекратится.

Свет звезд, мерцавших, пока они проходили последние пыльные слои атмосферы, потихоньку становился ярче и ровнее. Темным облаком, подсвеченным сзади, показался Млечный путь. Перегрузка снижалась, и Амос встал на ноги. Люди начали приходить в себя. Парень с шарфом и еще кто-то волокли Лесби к лифту, предполагая, что на «Чжан Го» есть медотсек. Стоукс и другие смеялись, плакали или просто потрясенно таращились по сторонам. Амос осмотрел себя и кроме четырех глубоких царапин на левом бедре, появившихся неведомо откуда, ничего не обнаружил.

Он переключил свой терминал на открытый канал.

— Это Амос Бартон. Вы, ребята, не возражаете, если я поднимусь на мостик?

— Разрешаю, Бартон, — сказал Эрик.

Тема с сохранением лица Эрика скоро надоест, но прямо сейчас Амос чувствовал себя слишком хорошо, чтобы обращать на это внимание.

Мостик оказался до непристойности роскошен. Антиосколочное покрытие выглядело как обои из красного бархата, свет исходил из развешанных по стенам серебряных и золотых подсвечников. Эрик расположился в капитанском кресле. Здоровая рука двигалась по панели, лежавшей у него на коленях, сухая держалась за ремни. Персик, закрыв глаза, с бесконечно счастливой улыбкой на лице сидела на месте штурмана.

— Занимай кресло, — широко улыбнулся Эрик. Старый друг, а не криминальный авторитет, вынужденный указывать Амосу его место. Он переключился на корабельную систему: — Приготовиться к маневрированию. Повторяю, приготовиться к маневрированию.

— На самом деле, так делают только в кино, — сказал Амос, пристегиваясь на месте связиста.

— Сойдет, — ответил Эрик, и кресла зашевелились под ними, когда маневровые двигатели повернули корабль. Медленно выплывала Луна, а за ней Солнце. Отсюда Луна казалась черным диском, с одной стороны подсвеченным белым и покрытым сетью огней городов. Персик непрерывно смеялась, прижав руки ко рту. В ее глазах блестели слезы.

— Не думала, что снова это увидишь, Персик?

— Она прекрасна. Всё прекрасно, а я не надеялась снова увидеть красоту.

Они помолчали, и Эрик переключил вид, медленно опустив его. Под ними Земля казалась бело-серым пятном. Где должны были сверкать огнями континенты, сейчас виднелась лишь россыпь тусклых светящихся точек. Моря и суша скрыты. Планету окутал саван, и они знали, что творится под ним.

— Твою ж мать, — протянул Эрик, и в этих словах слышались трепет и отчаяние.

— Да уж, — откликнулся Амос. Они долго молчали. Колыбель жизни в Солнечной системе, родина человечества, была прекрасна даже на смертном одре.

Их прервал входящий вызов. Амос принял его, и на экране появилась молодая женщина в форме ООН.

— «Чжан Го», это база Луна. У нас нет вашего одобренного полетного плана. В этом пространстве введено военное положение. Немедленно назовите себя, или мы будем стрелять.

Амос открыл канал.

— Привет, Луна. Это Амос Бартон. Не хотел никому наступать на мозоль. Если у вас там есть кто-то по имени Крисьен Авасарала, уверен, она поручится за меня.

Глава сорок шестая 

Алекс

«Привет, «Четземока». Это Алекс Камал, сейчас я на «Бритве». Наоми, ты там? Буду признателен, если подашь мне знак. Хотелось бы убедиться, что это ты, прежде чем подходить ближе. Твой корабль ведёт себя немного странно, и мы слегка беспокоимся. Да, а может, это не Наоми Нагата? Я уже навёл на вас пятнадцать торпед, так что, кем бы вы ни были, вам стоит со мной поговорить».

Алекс выключил микрофон и потер щеку. Они взяли курс на загадочный корабль с отклонением в пятьдесят километров по оси зет. Под ними сияло Солнце, куда более крупное, чем они наблюдали с Марса, и нагревало маленький катер почти до предельных величин. За спиной Алекса Бобби смотрела на те же данные.

— Выглядит не очень, — сказала она.

— Ага.

В детстве на Марсе он иногда устраивал с друзьями импровизированный фейерверк забавы ради. И всего-то нужны были простая трубка, геологический костыль и одноразовый ракетный двигатель. Костылем они прибивали трубку одним концом в стену и слегка наискось прикрепляли двигатель к другому концу промышленным скотчем или эпоксидкой. Запаливали двигатель, и вся эта штуковина превращалась в кольцо дыма и огня, трубка вращалась вокруг своей оси быстрее, чем мог различить глаз, выхлопной шлейф двигателя искрил и мигал. Иногда двигатель отрывался и начинал скакать по коридору, угрожая покалечить всех собравшихся. Иногда отрывался костыль. Чаще всего на камне стены оставался лишь круг царапин и подпалин, выбешивающий бригады ремонтников. Эти фейерверки они называли огненными волчками. Алекс не знал, почему именно так.