Игры Немезиды

Главная комната была шире, чем рубка на «Роси», и отделана в тонах терракоты и серого, которые вроде и не сочетаются, но как-то сумели. За обеденным столом не поместилось бы больше четырех человек, и рядом с ним стояли только два стула. В конце коридора на стенном дисплее медленно менялись цветные пятна, как будто ожившие кувшинки Моне. Там, где обычно стоит диван, громоздился силовой тренажер, а рядом с ним — набор хромированных блинов для штанги. Спиральная лестница в углу норы вела вверх и вниз, ступени из бамбукового ламината приятно поблескивали на свету.

— Неплохая берлога, — сказал Алекс.

Бобби как будто стеснялась своего жилища.

— Здесь больше места, чем мне нужно. Значительно больше. Но я подумала, что неплохо иметь простор. Комнату, где можно вытянуться во весь рост.

— Ты подумала?

Она пожала плечами.

— Здесь больше места, чем мне нужно.

Она накинула коричневую кожаную куртку, похожую на форменную, которая скрадывала ширину плеч, и повела Алекса в рыбную забегаловку, где кормили форелью в черном соусе — одной из лучших, что он когда-либо пробовал. Пиво местного производства подавали холодным. За два часа жало голоса Талиссы и ненависть к самому себе потеряли остроту, если не полностью испарились.

Бобби рассказывала о работе в программе помощи ветеранам. О женщине, которой нужна была помощь психиатра для сына — тот не отлипал от игровой приставки, с тех пор как ушел из армии. Бобби встретилась с его первым сержантом, и теперь у парня есть работа на верфи. А еще она рассказала о том, как явился человек и заявил, что застрявшая у него в прямой кишке секс-игрушка — это производственная травма. Когда Бобби смеялась, Алекс смеялся вместе с ней.

Постепенно он тоже начал рассказывать. О том, каково было по ту сторону Кольца. И как судорожно дергалась та дрянь, которую они пробудили на Илосе, или Новой Терре, называй как хочешь. Каково это — идти назад с пленным, а это привело к рассказу об их первой пленнице — Клариссе Мао, дочери Жюля-Пьера и сестре первого носителя протомолекулы, и о том, что всё это время делали Холден, Амос и Наоми.

И вот тогда его настигла боль. Ностальгия по команде и кораблю. Он получал удовольствие от остроумия Бобби и непринужденности ее общества, но на самом деле хотел — и тогда, и после — вернуться на «Росинант». Вот почему под конец разговора он почувствовал себя неловко.

— Так что, Алекс, — сказала Бобби, пытаясь сохранить в голосе те же беззаботность и дружелюбие, а не набрасываться на него сходу, — ты еще поддерживаешь отношения с кем-нибудь на флоте?

— Знаю нескольких ребят, которые служат на «Гекате».

— Так может, ты окажешь мне небольшую услугу?

— Конечно, — ответил Алекс. И спустя долю секунды добавил: — Какую?

— Я тут делаю одну работенку, — сказала она со страдальческим видом. — Это... неофициально.

— Для Авасаралы?

— Типа того. В последний раз, когда она была неподалеку, мы пообедали, и кое-какие ее слова навели меня на размышления. Открываются новые миры, и грядет много перемен. Стратегия меняется. Всякое такое. А самое главное богатство Марса, то, на которое будет спрос, это флот.

— Не понимаю, — отозвался Алекс, откидываясь на спинку стула, — ты имеешь в виду наемников?

— Я о том, что пропало. О черном рынке. За последние годы мы прошли через пару войн. От кучи кораблей остались одни обломки. А многие мы просто потеряли из вида. И флот сильно растянут. Не знаю, сколько сейчас тратят усилий на слежение. Ты в курсе атаки на верфи Каллисто?

— Да, кое-что об этом смотрел.

— Вот и пример, верно? Это крупный инцидент, и первым делом займутся поиском того, кто за этим стоит, и укреплением обороны.

— Точно, — сказал Алекс. — И ты хочешь этим заняться?

— В общем, вычисление, что именно потеряно в результате атаки, это важная задача, но не самая главная. А учитывая всё происходящее дерьмо, до нее могут и не дойти руки. И все это понимают, хотя и не говорят вслух.

Алекс выпил, поставил бутылку и вытер губы тыльной стороной ладони. 

— Так значит, если на базе имеется какой-нибудь барыга, то он может воспользоваться случаем, стянуть кое-какое оставшееся оборудование, продать его на черном рынке и списать на потери?

— Точно. Некоторым образом такое всегда происходило, но сейчас, в этой суматохе?

— И когда Марс теряет людей, которые отправляются в колонии.

— Ага, и это тоже, — согласилась Бобби. Ее лицо стало суровым.

Алекс подался вперед, облокотившись на стол. На ресторанном экране одетая в пародию на деловой костюм девушка танцевала под популярную компьютерную мелодию. Алекс не мог разобрать слова, на определенной скорости всякий язык кажется бессмысленным.

— Хочешь сказать, что ты расследуешь, откуда на черный рынок поступает марсианское военное оборудование?

— Оружие, — сказала Бобби. — Медикаменты. Боеприпасы. Бронированные скафандры. Даже корабли.

— И ты занимаешься этим сама по себе, ради развлечения, из-за каких-то слов Крисьен Авасаралы.

— Я вроде как на нее работаю.

Алекс засмеялся.

— Я побаивался на это намекнуть, но ты начала с просьбы о помощи. И не сказала, в чем заключается эта помощь.