Игры Немезиды

Холден думал, как только они найдут контейнер — пошлют за ним робота, перевезут в док и откроют. Он не предполагал, что там могут стоять мины-ловушки, пока на это не указал Фред. Данные контейнера показывали готовность к вывозу, но кадр, где говорилось, на какой корабль готовится перевозка, был искажён. Картинка Моники не показывала ничего кроме дверцы доступа. Как они поняли, она может сидеть на ёмкостях с ацетиленом или кислородом, подключённым к той же схеме, что и стыковочные зажимы. Наверняка известно только то, что двери закрыты и заблокированы. Но и они могли соединяться с переключателем. По словам Фреда, вариант с наименьшим риском — прорезать дыру в двери и послать кого-то оценить ситуацию. А единственным, кому Фред теперь мог доверять, оставался Холден.

Фред остановился перед дверью контейнера, а огромная рука меха протянулась назад и вытянула аварийный комплект. Фред распаковал его так быстро и точно, как будто занимался этим каждый день, и аккуратно распределил вокруг себя в вакууме его содержимое — тонкий пластиковый аварийный шлюз, одноразовый газовый резак, два аварийных скафандра, аварийный радиомаяк и маленький герметичный ящик с медикаментами. Холден, который провёл довольно много лет разрезая лёд, не мог не восхищаться — элементы оборудования почти не разлетались.

— Пожелай мне удачи, — сказал Фред.

— Держись давай, — ответил Холден. 

Микрофон Фреда фыркнул, рука меха качнулась и начала работу с хирургической точностью и быстротой. Газовая горелка вспыхнула ярким цветком, рассекая металл, за ней последовал пенный инжектор-герметик, чтобы предотвратить утечку воздуха. Холден соединился с лабораторией и вывел на дисплей камеру Моники. Там был виден яркий, как звезда, свет.

— Есть подтверждение, — сказал Холден. — Это здесь.

— Вижу, —ответил Фред, заканчивая резку. Он расправил края шлюза поверх разреза, прижал клейкие края к поверхности, потом открыл наружную молнию.

— Твоя очередь.

Холден двинулся вперёд. Фред вытянул трёхпалую когтистую лапу меха, Холден вложил в неё оружие, взял ящичек с медикаментами и аварийный скафандр.

— Если что-то покажется подозрительным — сразу возвращайся, — сказал Фред. — Тогда будем работать с настоящим специалистом-подрывником.

— Да я просто взгляну, — сказал Холден.

— Уж конечно, — ответил Фред. 

Угол наклона лицевой панели не позволял увидеть его улыбку, но Холден её услышал. Он закрыл за собой внешнюю стенку шлюза, надул камеру и открыл внутреннюю стенку. Прорез в контейнере был квадратным, метр на метр — чёрные оплавленные края со слоем бурого герметика между ними. Холден опёрся ногой о неразрезанную дверь контейнера, включил магнитные ботинки и толкнул. Посыпалась пена, и вырезанный сегмент провалился в контейнер. Изнутри лился тусклый желтоватый свет.

Моника Стюарт была привязана к креслу-амортизатору. Глаза открыты, но остекленели, рот безжизненный. Порез на щеке почернел по краям. На стене висел дешёвый кислородный блок, трубка, как привязь, тянулась к шее Моники. Кажется, больше там ничего не было. Во всяком случае, ничего с большими буквами «Осторожно, взрывчатые вещества».

Холден потянул за край кресла, оно закачалось Глаза Моники встретились с его взглядом, и в них ему почудилась тень жизни — смущения, а может и облегчения. Тоненькая струйка прозрачной жидкости вырвалась и заплясала в воздухе. Холден сорвал крышку с медицинского блока и закрепил его над её рукой. Через долгие сорок секунд блок доложил, что она без сознания, но стабильна, и поинтересовался у Холдена, следует ли начинать лечение.

— Ну, как там дела? — спросил Фред, и на этот раз Холден не забыл включить микрофон.

— Я её нашёл.

Спустя три часа они уже оказались в настоящем медицинском отсеке станции Тихо. Комната была заблокирована, снаружи стояли четыре охранника, а все сетевые соединения — физически недоступны. Три других кровати пустовали, пациентов — если они там были — перевели в другое место. Это было наполовину лечение, наполовину содержание под стражей, и Холден мог только гадать, понимает ли Моника, насколько непрочна эта безопасность.

— Было не особо весело, — сказала Моника.

— Знаю, — ответил Холден. — Ты через многое прошла.

— Это точно.

Речь была нечеткая, как у пьяной, но глаза обрели привычную остроту и сосредоточенность.

Фред стоял у изножья кровати, скрестив руки.

— Извините, Моника, но я должен задать вам пару вопросов.

— Обычно бывает наоборот, — в ее глазах появилась улыбка.

— Да, но обычно я не отвечаю. А вы, надеюсь, ответите.

Она глубоко вздохнула:

— Ладно, спрашивайте.

— Давайте начнем с того, как вы оказались в контейнере.

Она пожала плечами, и, кажется, жест причинил ей боль.

— Нечего рассказывать. Я была дома. Дверь открылась, и вошли два парня. Я послала сигнал тревоги, много кричала и пыталась вырваться. Но они чем-то брызнули мне в лицо, и я отключилась.

— Дверь открылась, — повторил Фред. — Вы не сами им открыли?

— Нет.

Выражение лица Фреда не изменилось, но Холден заметил, как опустились его плечи.

— Продолжайте.