Игры Немезиды

— Если тут так, как же тогда наверху?

— Не знаю. Пошли посмотрим.

Она села. Левая рука уже распухла в два раза больше правой, что-то явно было сломано. В тюремном халате Кларисса напоминала призрака. Нечто уже мертвое, но все еще движущееся. В общем-то, так и есть, подумал он.

— Мы закрыты, — сказала она. — Никуда не сможем пойти.

— Чтобы мы были закрыты, должна быть тюрьма. Чтобы была тюрьма, там наверху должна быть цивилизация. Как я понимаю, тюрьма только что превратилась в дырку в земле с кучкой опасных людей на дне. Нам надо уходить.

Он пнул дверь. Все равно что бить в переборку кулаком. Он подошел поближе и попытал счастья с потрескавшимся стеклом. Ненамного лучше. Он попробовал еще три раза, когда донесся голос снаружи:

— Прекратите это немедленно!

— Кто-то там не в курсе, что тюрьмы больше нет, — сказала Кларисса. Голос был слегка пьяный. Может, к перелому добавилась контузия.

— Сюда! — закричал Амос. — Эй! Мы здесь застряли!

— Вы должны оставаться на месте, сэр, пока...

— Стена треснула, — заорал в ответ Амос. — Она скоро рухнет.

Может, он даже не врал.

Последовала тишина, потом звяканье. Дверь с трудом открылась на пару сантиметров и застряла. В камеру заглянула знакомая надзирательница. Тусклое аварийное освещение превратило ее в серый силуэт, но Амос все равно видел страх на ее лице. Позади нее были еще люди, но он не мог их различить.

— Простите, сэр, — сказала она, — но...

Амос привалился плечом к двери, не пытаясь открыть, но и не давая снова закрыть.

— У вас режим чрезвычайной ситуации. Я в курсе. Но нам нужно эвакуироваться.

— Сэр, вы не можете...

— Не только нам, — продолжил Амос, — вам тоже. Вам надо выбираться отсюда, если не хотите и в самом деле умереть на работе.

Надзирательница облизала губы. Он пытался сообразить, что могло бы убедить ее, но не придумал ничего лучше, чем ударить ее в челюсть и надеяться, что успеет выбраться наружу, пока кто-то его не пристрелит. Он уже заносил руку для удара, когда на его плечо легла ладонь Клариссы.

— У вас ведь есть люди наверху? — спросила она. — Друзья? Семья?

Взгляд надзирательницы стал рассеянным, словно она видела что-то еще. Кого-то. Возможно, кого-то мертвого, но еще не успевшего остыть.

— Я не могу... не могу сейчас об этом думать.

— Тюремные правила гласят, что на вас лежит ответственность за безопасность и здоровье заключенных, — сказала Кларисса. — У вас не будет неприятностей из-за того, что вы возглавите эвакуацию. Вы станете героиней.

Охранница тяжело дышала, будто занималась каким-то физическим трудом. Амос видел, как люди так делают, когда чем-то расстроены, но никогда не понимал. Кларисса мягко отстранила его и склонилась к надзирательнице.

— Вы не сможете участвовать в спасательной операции наверху, если будете похоронены здесь заживо, — мягко сказала девушка. Будто извинялась за что-то. — Могут быть повторные толчки. Стены могут рухнуть. Эвакуироваться не стыдно.

Женщина сглотнула.

Кларисса склонилась ближе, почти шепча.

— Здесь гражданский.

Охранница пробормотала что-то себе под нос, затем обернулась и стала отдавать команды через плечо.

— Салливан, помоги мне открыть эту проклятую дверь. Здание под угрозой, а у нас тут чертов гражданский, которого надо вывести в безопасное место. Моррис, если этот ублюдок шевельнется, выруби его. Ты понял, засранец? Одно неверное движение, и мы тебя прикончим.

Кто-то в коридоре угрожающе засмеялся. Амос и Кларисса попятились. За дверь ухватились две новые руки и принялись тянуть ее.

— Безопасность гражданского? Это ее убедило? — спросил Амос.

Кларисса пожала плечами.

— Ей нужен был предлог. Хотя ты редкий цветочек.

— Это точно. Просто я не привык, что кто-то это ценит.

Дверь с визгом открылась наполовину, после чего застряла накрепко. Вероятно, навсегда. В коридоре ущерб был заметнее. По центру шла трещина, одна сторона на три-четыре сантиметра ниже другой. Воздух был гуще, чем когда он пришел, и Амос ощутил инстинктивное желание проверить воздухоочистители. Может, и не зря. Жизнь на глубине в тридцать с лишним метров под землей очень похожа на жизнь в вакууме. Если взрыв был достаточном сильным, с атмосферой будут проблемы.

Другой заключенный, Конечек, стоял на коленях, второй охранник, Моррис, находился в трех шагах от него, целясь в спину. Если это была пушка, Амос не смог определить модель. Левая сторона лица заключенного распухла, будто он проиграл боксерский матч с очень медлительным рефери. Надзирательница, два охранника, Персик и этот парень.

Конечек взглянул на него из-под длинных волос стального цвета и едва заметно кивнул. Амос почувствовал, как его охватывает что-то, похожее на покой — плечи расслабились, в животе стало тепло. Все это плохо кончится, но такой градус жестокости он понимал.

— Новый план, — объявила надзирательница. — Мы эвакуируем этих заключенных и гражданского на поверхность.