— Вы… иллитид? — замявшись, спросил я.
— Не совсем так, молодой человек. Я разве похож на гуманоида с пурпурной кожей? — улыбнулся он. — Нет… это всего лишь байки. Поглотитель Сознания к вашим услугам. — Он поклонился.
— У меня не слишком скромный вопрос…
— Я знаю, что вы хотите у меня спросить. Мне задают его веками и отнюдь не в скромной форме. Да, я читаю мысли живых существ и нет, я не питаюсь их мозгами. Я не высосу мозги вашей драгоценной, я… — он подыскивал слова, — безусловно, запущу свои щупальца в них, но лишь с одной целью — проследить, куда она ушла, где сейчас находится её сознание. Могу вас заверить в двух вещах. Зрелище это — не для слабонервных, оно крайне длительно, неприятно и пугающе. Поэтому вам придётся удалиться, чтобы вы не стали со мной драться, к примеру, и тем самым не навредили юной госпоже, так как мы будем с ней в тесном псионическом контакте. И второе — на её дальнейшей жизни моё оперативное вмешательство никак не отразится. Считайте меня бескровным нейрохирургом. — Он улыбнулся, щупальца его игриво подтянулись к подбородку.
Я на минуту сжал тёплую руку Соррел, нехотя отпустил и направился на выход из комнаты, сказав на ходу Поглотителю:
— Считайте, что вы меня убедили.
Камбала сделала страдальческое лицо, как на иконах и нежно добавила:
— Побудь где-нибудь… Я пришлю за тобой Профита.
Ничего не оставалось делать, как уйти. Я ощущал вялость в теле, ватность в ногах и подумал, что стопка «Мессии» могла бы немного взбодрить меня. У Анубиса уж точно стоит где-нибудь на кухне одна бутылочка. В состоянии крайней задумчивости я брёл по улицам, вихляя закоулками, перелез через пару заборов, чтобы сократить расстояние. Промышленные здания из красного кирпича печально смотрели тёмными окнами в рассвет. Мир словно бы опустел. И только галки клекотали, запутавшись в ветвях.
Я поднялся пешком на последний этаж и толкнул дверь, она гостеприимно распахнулась, в нос мне ударил запах перегара. Из глубины квартиры доносились тихие всхлипывания. Это показалось мне странным. С Анубисом мы расстались посреди ночи. Я предполагал, что он спит и, пройдя по коридору к комнате, настойчиво постучал о деревянный косяк.
— Дома? — спросил я, деликатно не заглядывая внутрь.
Но никто не ответил, а всхлипывания продолжались. Под ноги мне выкатилась пустая бутылка из-под «Мессии». Я не выдержал и вошел в дверной проём. В комнате на диване сидела гигантская улитка с телом нежно-кремового оттенка и коричневым рисунком. Она почти вся вылезла из раковины, покоившейся на диванных подушках. По-видимому, рыдала именно улитка. Завидев меня, она сократила своё эластичное тело, завибрировав кожными складками.
— Не смотри на меня! Не смотри на меня такого! — закричала улитка голосом Анубиса.
Первая мысль посетила меня, будто улитка каким-то непостижимым образом съела Анубиса, но не успела переварить, и его ещё можно достать из её недр. Но истина, пожалуй что, шокировала.
— Анубис? — неуверенно спросил я.
Улитка зашевелила жгутиками-щупальцами, устремив взор на меня.
— Не смотри… — взмолилась она.
— Что толку, если я уже увидел? — сказал я. — Ты можешь вернуть обратно облик вервольфа?
— Могу. Только когда выйду из депрессии, — прорыдал он.
— Что за ерунду ты несёшь? Что произошло вообще? Несколько часов назад мы виделись, и у тебя всё было отлично! — импульсивно сказал я.
— Не было ничего отлично! — закричала улитка, приподняв половину туловища, и активно зашевелила передними усиками-щупальцами.
— Всё пропало! — снова закричал он. — Ты ничего не понимаешь! Надежды нет! Я должен был помочь тебе в этом деле. Быстро поймать твоего червя и вуаля — ты и твоя девица воссоединились бы.
— Тебе с этого какой прок? — удивился я.
— А то ты не видишь, что Профит, как привязанный карманный самурай, ходит по твоим пятам и восторженно смотрит тебе в рот!
— Профит здесь при чём? — логика улиткообразного Анубиса к пониманию мне не давалась.
— При том, что я его люблю, а он, как платонический олух, ходит за тобой! — надрывалась улитка.
— Оп-па… прелесть какая, — вырвалось у меня.
Я застыл посреди комнаты, обдумывая ситуацию. Улитка-Анубис продолжал всхлипывать, пытаясь спрятаться под покрывало.
— Что ни день — сплошные неожиданности, — сказал я вслух. — Мало того вервольф-ликантроп допился до состояния виноградного слизня, и в довершении картины он - гей, влюблённый в абсолютно безглазого эмо-парня, который в свою очередь платонически любит меня, а я не могу лишить свою девушку девственности по причине червя-извращенца. — Я запустил пятерню в волосы, массажируя уставшую голову, о здоровье которой я уже начинал беспокоиться.
— Пока у него будет хоть какая-то надежда, он никогда не посмотрит в мою сторону! — зарыдала улитка. — Он воспринимает меня как друга, но это просто невозможно. А что если твоя девица вообще не придёт в сознание? Или мы никогда не поймаем этого змея?! Всё зря! Всё зря!!! — зарыдал он, повторяя вновь и вновь, что всё зря.