Я не мог больше слушать эту истерику. Алкоголь действительно превратил его в депрессирующего слизняка-меланхолика. От его вида и непрекращающегося потока параноидальных фраз внутри меня вспыхивала ярость. Я не стал гасить её, наоборот позволил вылиться наружу. Я приблизился и стал лупить улитку по «щекам». Я отвешивал ему одну оплеуху за другой. Он надрывно плакал. Голова его болталась от моих ударов из стороны в сторону.
— Приди в себя! — орал я, не останавливаясь.
Когда голова улитки с запутавшимися между собой жгутиками упала на спинку дивана, я остановился, глубоко и быстро дыша.
Анубис больше не всхлипывал, он оторвал от дивана улиточную «голову» и произнёс.
— У меня нет надежды.
Пожалуй, я прекрасно его понимал, но время он выбрал не самое лучшее.
— Я не помог тебе, — продолжал он. — У меня ничего не получилось, а потому что не от души, а в личных корыстных целях. И теперь… У меня душа болит… — закончил он.
— Ты только не вздумай сказать это медикам. Они тебя вмиг в дурку упрячут. Считается, что у нас души ни у кого не осталось. Её у нас тщательно с детства выкорчёвывают. Кому с аденоидами вырезают, кому с гландами прижигают, кому с аппендиксом…
Улитка-Анубис закивал.
— Твоя паранойя непрофессиональна, — улыбнулся я.
В этот момент в комнату вбежал Профит. Остановился, затормозив подошвами по линолеуму.
— Собирайтесь оба. Мать требует вас, — выпалил он.
Улитку-Анубиса он словно не увидел, либо видывал и не такие метаморфозы своего шерстяного друга.
— Дайте мне пять минут. Пять! — умоляюще сказала улитка, сползая с дивана.
Профит недовольно вздохнул, мотнув головой, запустил тонкое запястье в карман джинсов и бросил на диван маленький пузырёк.
— Пять минут, — вымолвил он и направился в коридор.
Я окинул Анубиса, который всё ещё был виноградным слизнем, сочувствующим взглядом и направился следом за Профитом.
— Что за пузырёк? — спросил я, когда мы спустились и сели в машину.
— Антиопохмелин, — коротко ответил он.
— Не первый раз с ним такая фигня? — поинтересовался я.
— А с чего такое участие? — недовольно спросил Профит.
Впервые я слышал от него подобные слова да ещё сказанные недовольным тоном. Мне это не понравилось, и я не преминул ему об этом сообщить.
— Злишься? Может, стоит уже разобраться со своим другом? Какой ты на хрен Пророк, если не видишь дальше собственного носа? Эй! — я щёлкнул пальцами у его лица.
После недолгой и неуютной паузы, Профит ответил, понуро повесив голову, так что чёрная чёлка мотнулась из стороны в сторону.
— Ты должен заняться проблемами реального мира. Наши судьбы — не в твоих руках.
— Тогда почему, — я крепко сжал челюсти, — вы помогаете решать мои проблемы? Почему я не могу вмешиваться в ваши? Разве мы не друзья? — проорал я.
Я готов был врезать ему, чтобы он очнулся, чтобы больше никогда не говорил мне, что я чужой им, что принадлежу иному миру. По-видимому, он прочёл мои мысли или предвидел, что я хочу сделать и сказать.
— Потому что твои проблемы требуют неотлагательного решения. Они серьёзней наших.
— Соррел? — спросил я одними губами, понимая, на что он намекает.
Профит не ответил, положив руки на руль. Заскрипела машинная дверца. Анубис, в привычном для меня состоянии вервольфа, согнулся в три погибели и пролез на заднее сиденье, громко хлопнув дверцей.
— Лучше бы я повёз нас. Водила ты паршивый, — высказался Анубис.
— Ты пьян, — ответил Профит.
— Уже нет. А ты слепой, как крот.
— Ты не умеешь держать себя в руках.
Анубис фыркнул, отогнув собачьи брыли. После короткого пикирования, Профит резко вдавил педаль газа в проржавевший пол Volvo так, что нам с Анубисом пришлось вцепиться в обшивку салона.
Город уже жил утренней жизнью. Профит рывками вёз нас какими-то дворами, отчаянно избегая широких улиц. Мне было исключительно ясно почему. С его умениями и навыками за руль лучше не садиться.
— Гляди лучше! — завопил Анубис, когда Профит едва успел затормозить перед старушкой с собакой.
Старушка выругалась как сапожник, погрозила сумкой и прокричала: «Чтоб вас черти побрали!».
Я скорчил кислую физиономию. Черти здесь совершенно ни к чему. Однако мелкие бесы бросились из-под колёс, неуёмно хохоча и дразнясь.
— Ненавижу старческие проклятья, — малодушно вырвалось у меня.
Анубис хмыкнул и оскалил пасть в улыбке:
— Это стиль вождения Профита — «Сбили тётю — простите!».
Приколы не смешили. Колкое предчувствие не покидало меня. Страх скрёб внутренности, тёк по артериям. Мне это не нравилось.
И когда мы вошли в маленькую комнату с занавешенным окном, где всё ещё лежала Соррел без сознания, я заранее знал ответ. Я мечтал, чтобы мой страх оказался ошибочным, однако, выражения лиц Святой Камбалы и Поглотителя Сознания я без труда прочёл. Для этого не нужно было быть Профитом.
— Всё плохо? — сходу спросил я.
Дева Камбала опустила веки, шевельнув мелкими чешуйками вокруг глаз.
— Нам кое-что удалось, но это не облегчило дела.
Поглотитель Сознания вышел вперёд и менторским тоном проговорил:
— Она ушла слишком далеко. Нам её оттуда не достать. Никак.