Икс. Место последнее

Эрнесто откинулся в кресле и наконец снова затянулся, что вызвало приступ кашля. Томми поспешил наклониться вперед и взять у него сигару, чтобы он мог спокойно откашляться с пустыми руками. Когда приступ прошел, Эрнесто жестом попросил вернуть сигару. Томми вернул и сказал:

– Ты в могилу себя сведешь.

– Пойми, – сказал Эрнесто. – Сигары всю жизнь, алкоголь в умеренных количествах, и где же возникает рак? В печени. Несправедливо, да?

Томми покачал головой, но воздержался от комментариев. Справедливость – понятие сложное, если принять во внимание прошлую жизнь Эрнесто. Но он был не из тех, кто склонен снова и снова возвращаться к собственным неудачам, и Эрнесто продолжил.

– Он выглядел страшно. Terrible.[48] Хотел говорить со мной в маске, но я сказал – нет. Надо видеть лицо будущего партнера. Он снял маску. Coño

[49], какое есть слово, прыщавый. В Медельине я всякого насмотрелся, но такое… Не лицо, а одна большая рана. И поперек, вот так… – указательным пальцем Эрнесто показал на лице две пересекающиеся линии – глубокие-глубокие шрамы, как буква «Х».

– Экис… – выдохнул Томми.

– Exacto[50]. Экис. Я не подал виду. Как будто так выглядят все мои друзья. Вся семья.

У Эрнесто вырвался смех, который он с усилием прервал, чтобы не вызвать новый приступ кашля. Он схватился за живот, лицо исказила гримаса боли, и Эрнесто продолжил:

– У нас сложились нормальные отношения. Доверие. Это важно. Мы начали действовать. Все шло хорошо. Никаких разборок. Уважение. Много денег. Года два.

Эрнесто кивнул сам себе, во взгляде появилось что-то печальное, когда он вспомнил золотой период своей карьеры. Рискуя прервать рассказ, Томми не мог не спросить:

– А те, кто пропал? Ты знаешь, что произошло?

Эрнесто покачал головой:

– Без понятия. Перешли дорогу кому-то еще. Какой-то крупной шишке из Финляндии. То же самое. Исчезли.

– Никогда не интересовался?

– Это не мое дело. У него своя часть бизнеса, у меня своя. Откуда я знаю? Может, щёлок, и вперед, в машины. Должно сработать. В бочке работает.

Томми решил не уточнять, откуда Эрнесто знает, что в бочке это работает. Как и во время их прошлых встреч, Эрнесто, вероятно, рассчитывал на то, что обладает свободой сообщения информации, но интересоваться конкретными деталями было как минимум невежливо, поэтому Томми не стал.

– Хорошо, – сказал Томми. – Несколько успешных лет бизнеса. Что потом?

– Потом. – Эрнесто скорчил гримасу отвращения. – Потом появился Чиво.

Тогда только началось расследование, которое со временем вылилось для Эрнесто в тюремный срок, и он был вынужден не высовываться. Молодой Козел увидел в этом шанс и предложил парню в прачечной свои услуги. Тот отказался. Из преданности Эрнесто или недоверия к Чиво – история умалчивает.

– И вот они пришли, – продолжил Эрнесто. – Пятеро. Наверное, слышали про братьев Микконен. Мои глаза в южном квартале давали информацию. Я собрал трех парней. Мы ждали. Они выносят парня к машине. Превращают его в котлету. Или даже в кашу. Закидывают в багажник. Сделать ничего нельзя. Мы едем за ними. К озеру Бруннсвикен. Они топят парня с помощью веревки и такого…

Эрнесто сигарой описал в воздухе круг, так что пепел упал на паркет.

– Как это называется? Для трактора. В колесе?

– Обод?

– Exacto. Обод тракторного колеса. Для тяжести, да? Халтура. Близко от берега. Вышли на мостки, бросили в воду. Тогда. Мы услышали. Крик. Слабый, но крик. Парень был жив. Чиво и остальные смеялись, пока он тонул. Потом ушли. Мы подождали минуту. Потом быстро-быстро. Нырнуть, отрезать, вытащить.

Дыхание Эрнесто становилось все поверхностнее, предложения – все более отрывистыми. Он закрыл глаза, несколько раз глубоко вдохнул, после чего сделал жест рукой, словно отмахиваясь.

– Короче говоря. Парня лечили. Дома. Выжил. Я думал: ему нельзя здесь оставаться. Связался с людьми. В Колумбии. Моими людьми. Отправил его. Потом сел. На семь лет. Мало чего слышал. Видимо, у него все в порядке. Хороший ресурс. Больше не знаю.

Томми подумал о зернистом фото из джунглей, о верхушке конкурирующей группировки, которую заставили покончить с собой. Ресурс.

Вялыми движениями Эрнесто потушил сигару и так глубоко погрузился в кресло, что оно стало похоже на чудовище, которое вот-вот его поглотит. Долгий рассказ отнял его силы, и Томми надо было спешить, если он хотел услышать что-то еще.

– А сейчас? – спросил Томми. – Что сейчас?

Эрнесто ответил не сразу, и его голос был таким жалким, что Томми испугался: уж не решил ли он умереть здесь и сейчас?

– Я вышел. Он вернулся. У него теперь свои контакты там. Новые. А у меня свои. Старые. Вместе… – Эрнесто сплел пальцы дрожащих рук, – хорошая комбинация. Уважение. Возможности.

Томми смотрел на скорченное старое тело, которое так плохо сочеталось с понятиями «уважение» и «возможности».

– Зачем ты это делаешь, Эрнесто? Если тебе так мало осталось, зачем продолжать?

На впалых губах Эрнесто появилась улыбка, а в глазах загорелся едва заметный огонек.