Икс. Место последнее

И без того съёженная фигура Альбина еще сильнее склонилась к полу, и чашка с двойным эспрессо зазвенела о блюдце, когда он попытался поднести ее к губам.

– Что вы хотите знать? – спросил он и поставил чашку обратно, пока не пролил ее содержимое на брюки.

– Как вы начали этим заниматься, – ответил Томми. – Что вы делаете, где вы это делаете, сколько вам платят. Все.

– Не выйдет.

– Решать не вам. Если вы расскажете, я сделаю так, что никто вас не узнает и вы сможете работать дальше. Худдинге, не так ли?

– Речь не об этом. Они меня узнают. Никто, кроме меня, этим не занимается. И тогда у девушек не останется совсем никого.

Томми криво улыбнулся.

– Вы пытаетесь сказать, что делаете это из альтруизма? Вы работаете с их неудачными вложениями, исправляете ситуацию и получаете за это деньги – вот о чем речь.

Веки Альбина закрылись, словно от боли. Они казались такими тонкими и хрупкими, что Томми почувствовал укол сострадания.

– Вы жестоки, – заметил Альбин.

– Вовсе нет. Вообще-то у меня золотое сердце, прямо как у вас.

Альбин взял чашку с кофе обеими руками и проглотил ее содержимое. Затем заговорил.

Все началось с того, что к нему на терапию пришла проститутка, которая убила клиента. Когда удалось справиться с ее суицидальными мыслями, она стала умолять помочь ее подруге. Он встретился со второй женщиной после работы, одно влекло за собой другое, и со временем сутенеры начали звонить ему, если кому-то становилось очень плохо.

– Просто так вышло, – сказал Альбин. – Жуткие места. Ужасные люди. Сначала я не хотел брать деньги, они меня заставили. Несколько тысяч. Надо было отдать их на благотворительность, но я этого не сделал. Не сделал.

Через какое-то время Альбин решил это прекратить, потому что не мог больше видеть измученных молодых женщин, запертых в грязных квартирах, но ему стали угрожать. Он слишком много знал об этом бизнесе, чтобы выйти из игры. И он продолжил. Брал деньги. Продолжал.

Томми пришлось наклониться над столом, чтобы разобрать последние предложения, которые Альбин, обхватив маленькое личико худыми руками, проговорил шепотом. Он посидел так какое-то время, потом глубоко вздохнул, выпрямился и произнес с некоторым достоинством:

– Я почти мертв. Если хотите меня добить, извольте.

Томми решил, что здесь неуместна отсылка к святому Себастьяну, но все равно сказал:

– Ладно.

– Что ладно?

– Живите. Но вы должны кое-что понять.

Жадность, с которой Альбин воспринял сообщение о том, что его снимают с крючка, заставила Томми задуматься, не совершил ли он ошибку. Тем важнее подчеркнуть то, что он собирался сказать внезапно оживившемуся Альбину.

– Я окажу вам услугу, – начал Томми. – Не включать вашу историю в книгу будет потерей. Моей потерей, понимаете? И, может статься, однажды вы мне понадобитесь. Это не точно, но, если так случится, вы дадите мне то, что будет мне нужно. Договорились?

Они договорились.

Во время дальнейшей работы над книгой, в разговорах с клиентами и продавцами выяснилось, что Альбин не так уж чист. Например, он требовал больше денег за свои услуги и несколько раз приставал к девушкам, с которыми работал. Ничего грандиозного, но он не был тем мучеником, которым хотел казаться.

Так что теперь, четыре года спустя, Томми мог вообще без проблем поднять заброшенную наживку и вытащить улов.

3

– Электронные сигареты. Приходите на бесплатную консультацию.

Зазывалой была девушка в боксерских перчатках, ногой с разворота она била гигантскую сигарету. Томми заглянул в помещение за зарешеченным окном. За шатким столом сидели несколько человек и выдыхали дым, который быстро рассеивался. Все это больше напоминало Амстердам, чем Стокгольм. Томми открыл дверь.

Через десять минут он стоял на улице с электронной сигаретой в руке и флаконом жидкого никотина в кармане куртки. Продавец объяснил, что сначала надо дать жидкости равномерно распределиться по резервуару, а потом закуривать. Ду́хи сигарет прошлого щекотали язык и нёбо, пока Томми шел к платформе «Эстра-Сташун».

Он миновал цветочный магазин на углу, и тут ему вдруг захотелось развернуться и пойти в ресторан по соседству, где он часто обедал в девяностые годы. Он с удовлетворением отметил, что с тех пор там ничего не изменилось. Тот же интерьер шестидесятых годов, те же скатерти и, бог ты мой, та же официантка.

Томми заказал пиво и сэндвич с яйцом и анчоусами. Когда заказ принесли, отпил пива, нажал на кнопку на сигарете, глубоко затянулся и зашелся таким кашлем, что другие посетители обернулись и уставились на него. Он решил быть осторожнее и сильно не затягиваться. Наклонил голову, чтобы никому не мешать, и выдыхал легкие облачка дыма себе на колени.