Иллюзия закона. Истории про то, как незнание своих прав делает нас уязвимыми

Утвержденные министром минимальные сроки были обжалованы, и в конце концов, в 1997 году, палата лордов признала их незаконными. В своем разгромном судебном постановлении лорд Стин назвал решение господина Ховарда принять во внимание газетную кампанию при вынесении приговора «отступлением от принципа верховенства закона». Письма, петиции и купоны были «бесполезным» показателем информированного общественного мнения, да и в любом случае общественное мнение «не имеет значения» для выполнения беспристрастной судебной функции. «Министр внутренних дел, как и судья, не должен руководствоваться тем, насколько популярным будет то или иное решение. Он должен игнорировать создаваемое СМИ напряжение. Предоставленная ему власть требует от него, прежде всего, беспристрастности» (16).

После того как в результате аналогичных рассуждений Европейский суд по правам человека в 1999 году официально осудил принятое решение (17), заявив, что участие министра внутренних дел в вынесении приговоров равносильно нарушению шестой статьи о праве на справедливое судебное разбирательство, лорд Верховный судья Вульф восстановил восьмилетний минимальный срок тюремного заключения. После ряда решений ЕСПЧ в 1990-х годах в законодательстве Англии и Уэльса, регулирующем все пожизненные приговоры, были проведены запоздалые реформы, чтобы полностью исключить политическое вмешательство.

МИНИМАЛЬНЫЙ СРОК, КОТОРЫЙ ДОЛЖЕН ОТБЫТЬ ЗАКЛЮЧЕННЫЙ, ПРИГОВОРЕННЫЙ К ПОЖИЗНЕННОМУ ЗАКЛЮЧЕНИЮ, УСТАНАВЛИВАЕТСЯ СУДЬЕЙ ПЕРВОЙ ИНСТАНЦИИ – НЕЗАВИСИМЫМ ЛИЦОМ, ВЫСЛУШАВШИМ ВСЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА ПО ДЕЛУ.

Реакция СМИ на участие ЕСПЧ была вполне ожидаемой. «Кто дал право кучке европейских юристов из стран с гораздо менее удовлетворительной и зрелой правовой системой, чем наша, диктовать, как британские суды и избранные британские политики должны поступать с убийцами детей?» – негодовала газета The Sun. Daily Mail возмущалась тем, что «внешний суд вмешивается в давние судебные и политические процедуры, которые были демократически установлены и приняты британским народом» (18).

Суть явно упускалась из виду. Смешение судебного и политического было именно той бедой, которую палата лордов и ЕСПЧ так стремились исправить, по понятным причинам. Не обязательно соглашаться с решением судей по поводу минимального срока по этому делу, чтобы оценить опасность, присущую судебным решениям, которые принимаются не независимыми судьями, а, как назвал Майкла Ховарда лорд Дональдсон, «политиками, играющими на публику» (19). Потому что, хотя в мрачные моменты нашей жизни мы и радуемся показательной порке упырей среди нас, в своем самодовольстве нам не следует наивно считать себя защищенными от указующего перста политических классов.

В 2016 году газеты The Sun и Daily Mail выступили против «политически мотивированной охоты на ведьм» (20), которая привела к ряду уголовных преследований. С обвиняемыми обращались «как с экспонатами в зоопарке» (21). Утверждалось, что политики оказывают влияние на то, что должно быть беспристрастным и аполитичным процессом. Премьер-министр бросил обвиняемых «на растерзание волкам, чтобы спасти свою шкуру». Судебный процесс был «изувечен мелкими обидами» участников кампании (22).

В данном случае обвиняемыми были журналисты таблоидов, обвиненные (и оправданные) в рамках ужасной операции «Элведен»[118] в том, что они платили государственным чиновникам за информацию в эпоху повышенного политического интереса к деятельности журналистов таблоидов и растущего общественного беспокойства по этому поводу. Внезапно газета The Sun решила, что влияние общественного настроения на судебный процесс, возможно, не так уж и желательно.

Сэр Филип Грин

23 октября 2018 года газета The Telegraph сообщила, что высокопоставленный британский бизнесмен использовал соглашения о неразглашении (non-disclosure agreement, NDA), чтобы скрыть обвинения в сексуальных домогательствах и издевательствах на расовой почве.

NDA называют схему договорного урегулирования потенциального гражданского иска, когда в обмен на отказ от официального судебного разбирательства потенциальный истец соглашается принять финансовую компенсацию от потенциального ответчика. Соглашение содержит пункт о конфиденциальности, не позволяющий ни одной из сторон раскрывать суть обвинений, а зачастую и существование самого соглашения. NDA сами по себе не обязательно плохи; они могут стать полезным средством частного разрешения юридического спора, когда ни одна из сторон не желает вступать в затяжной, дорогостоящий или публичный судебный процесс[119]. Между тем возможно и злоупотребление этим механизмом, особенно когда имеет место неравенство сил сторон, так как он может стать очень удобным инструментом для богатых, влиятельных людей, позволяющим им безнаказанно скрывать свои проступки.