Имитируя визг

— Не смей меня трогать! — и отстранилась.

Через несколько минут ко мне вернулись хладнокровие и самообладание. Воспользовавшись этим, я в строгой, но безэмоциональной форме велела ему расписать по минутам тот вечер.

— Ладно, сама попросила, — пригрозил он и добавил: — Ты пей чай-то, пей. — Я с опаской приблизила к лицу кружку и принюхалась, вспоминая из курса химии, что синильная кислота должна пахнуть горьким миндалем, но теряясь в догадках относительно того, а так же ли пахнет соль кислоты, как и сама кислота, а Роман начал повествование: — В половине второго ночи она, находясь у Митяя, вызвала такси. Но поехала не к родителям, как ему сказала, а ко мне. Она частенько так делала. Как это называется в медицине? Бешенство матки? Нимфомания? Так вот, одного парня за сеанс ей всегда было мало. Помнишь, ты говорила, что у нее было два постоянных парня? Любопытно, что второй — я! — произнес он почти с гордостью.

Я поставила на стол чашку.

— И тебе не стыдно? Он ведь твой лучший друг!

— Знаешь, нет, не стыдно. Митяй сам изменял ее направо и налево, каждый раз самовлюбленно расписывая мне все подробности своих подвигов. Скорее всего, он догадывался, что Аленка ему тоже изменяла, но никак не мог предположить, что с его другом.

— Чувствуется, ты от себя в восторге! — не выдержав, с укором заметила ему я. — Не понимаю, что за отношения? Все друг дружку обманывают, наставляют рога… Куда катится этот мир? — Ромка безразлично пожал плечами. — Рассказывай дальше.

— Дальше она приехала ко мне… Ты почему чай не пьешь? Остыл?

— А зачем мне его пить? — задала я дурацкий вопрос, слегка отодвигаясь от стола и не сводя взора с подозрительной чашки.

— Быть может, запив чем-то горе, ты можешь более стойко воспринимать суровую реальность этого мира, — сделал он попытку сыронизировать.

«Вдруг он прав?» — понадеялась я, придвинулась обратно к столу и, взяв в руки кружку с чаем, сделала пробный глоток. Не ощутив никакого странного привкуса, успокоилась и отпила полчашки, но тут вспомнила, что цианиды вкуса не имеют, и выплеснула то, что осталось в ротовой полости не проглоченным, прямо на деревянную поверхность стола.

— Остыл, — резюмировал Жигунов, — так я и знал.

Поднявшись, он взял тряпку и стал вытирать стол, попутно поставив чайник на огонь подогреться.

— Давно ты с ней? — спросила я, ощутив в то же время неприятный укол. То же самое я испытала в далеком детстве, когда любила одну группу, а потом случайно узнала, что солист — наркоман. Кумир померк, перестав быть кумиром. Роман для меня кумиром не был, но сегодня я отчетливо поняла, что он просто человек, с недостатками и грехами. Не Принц на белом коне, короче.

— Почти два месяца. Ну вот. Она приехала, предупредив меня по телефону заранее о своем приезде, еще по дороге. Мы по-быстрому… ну, ты поняла, потом позырили телик, ей в это время дурацкое сообщение пришло на сотовый. Затем позвонила какая-то чокнутая подруга поздравить с праздником. В четвертом часу ночи! Больная. Потом мы выпили по чашке кофе, и она ушла. — Я снова уставилась на злополучную чашку с определенными подозрениями. А что, если она из нее же пила? Перед смертью? — Я вышел вместе с ней, потому что шумели соседи сверху, впрочем, я уже рассказывал. Я поднялся наверх, а она в тот момент спускалась вниз. Больше я ее не видел. Это все.

Он замолчал. Я молчала уже давно, но не оттого, что нечего было сказать. «Да подумаешь два месяца вместе спали! Ну и кофеек попивали… Втроем с другом одного и любовником другой в кино ходили! Это ведь не повод, чтобы горевать о ней, верно? Что ж, сдохла баба, жалко, но ты быстренько нашел себе замену, и все окей! Простая у тебя живуха, парень! Бесчувственная сволочь, подонок, женоненавистник, самовлюбленный эгоист, козел, наконец!» — вот что вертелось у меня на языке, но я не желала срываться на истерику, решив, что и так много чего лишнего себе сегодня позволила.

Еще немного помолчав, я спросила:

— А почему ты не выкинул косметичку Звеньевой?

— Ну не знаю. Вообще-то я хотел вернуть ее матери Алены, но только ума не приложу, каким образом это сделать. Что я ей скажу, что трахнул ее дочь как раз перед тем, как ее раскромсали?

— Действительно не слишком лицеприятная правда, — согласилась я, поднимаясь. — Ладно, спасибо за чай, приятно вам оставаться, до свидания. — И решительно направилась к выходу.