Имитируя визг

— Не то чтобы начальство, но следователь — да, всегда главнее. Он думает, кого нужно опросить, какую информацию собрать, а опера это выполняют, предоставляя мне отчеты, которые собираются в уголовное дело. Я закрываю дело и передаю его в суд.

— Побольше бы таких хороших следователей, как вы!

— Ну ладно тебе, — смутился Акунинский и порозовел от удовольствия, что его ценят по достоинству. — Вообще-то без оперов я — как без рук. К тому же, говорю, опергруппа Грядина — единственное слабое звено из всех, с кем мне доводилось вместе работать. Итак, что-то мы отвлеклись. Рассказывай, Юлия Сергеевна, все заново и по порядку. Опусти все эти эмоции и негодования. Только факты. — Я выполнила просьбу. — Твои одноклассники утверждают, что преследовали его до тех пор, пока он не запрыгнул в «Опель — Омега» голубого цвета и скрылся с глаз. Номер запомнили все, и тем не менее каждый из твоих приятелей называет разный. То 113, то 118, то 110, а то и вовсе 337.

— Это Танька, — уверенно махнула я рукой, узнав подругу по повадкам. — Она вечно все путает. Не берите ее в расчет. Что мальчишки говорят? Сашка и Димка?

— Один настаивает на 113, другой — на 118.

— «3» и «8» с расстояния нелегко различить, — согласилась я с ребятами, ведь цифры и впрямь похожи.

— В любом случае «Опель — Омега» с подобными номерами в розыске не числится, это я уже проверил. Ничего, найдем мы его, не переживай. А пока тебе лучше спрятаться.

— То есть?

— У меня пару часов назад Екатерина Михайловна была.

— Что за Екатерина Михайловна?… А, Катька, что ли? Так бы и сказали, что Катька!

— Не положено, — подмигнул он мне. — Вот, она рассказала о ночном звонке. И о парне в бейсболке. И о том, что ты продолжаешь встречаться с тем парнем из кинотеатра, хотя я тебе запрещал.

— Стукачка, — фыркнула я, мысленно таская лучшую подругу за волосы.

— Не стукачка, а молодец! — вступился следователь за Любимову. — Хотя обо всем этом я должен был от тебя узнать первым делом, от те-бя!

— Я хотела рассказать! Да все как-то недосуг…

— Недосуг ей! — разгневался Борис, поднялся и принялся расхаживать по кабинету туда-сюда. Он всегда так делал, когда отчитывал меня за промахи. — С огнем играешь, Юлия! Шило у тебя, что ли, в одном месте, за преступниками гоняться? Тебе в школу милиции следовало идти, а не в экономисты! Ладно, слушай. Мы «жучок» тебе поставили, рядом с подъездом мой доверенный будет вести прослушку. И аппарат новый поставили, с определителем, авось снова позвонит. Если так, держи его подольше, чтобы аппарат сумел номер засечь, а дальше — дело техники. Это пожелание начальства. Теперь мое личное пожелание. — Борис Николаевич остановился, подошел поближе, взял меня за руку и жалостливо посмотрел в глаза. — Убегай отсюда. Затаись в каком-нибудь никому не известном месте, где он не сможет тебя найти, и сиди там, пока все не утрясется.

— Куда я убегу? Мне некуда. — На самом деле, если хорошенько подумать, можно найти куда. Но, во-первых, я не люблю доставлять неудобства людям (тем, у кого мне придется жить), во-вторых, маньяк не станет мне звонить, если я сбегу. Не знаю как, но он выяснит это, и тогда его не поймают. Одна надежда на телефон.

«Ха, телефон, — проснулся внутренний голос. — Забыла, что он все про тебя знает? Он уже в курсе, что тебе поставили определитель. Он не будет звонить, не такой дурак. А если ты сбежишь, поджав хвост, он будет знать заранее куда, еще до того, как ты сама это решишь, и встретит тебя на пороге с ножом в руке».

— Да хоть к черту на кулички! — разгневался Бориска. — Лишь бы он тебя не нашел. Это действительно становится очень опасным. Боже, как ты умудряешься каждый раз влипнуть по самое не балуй?! Когда-нибудь это окончится моргом! И что я буду делать в этом случае? Когда он убьет тебя? Что я родителям твоим скажу? Как объясню, почему не уберег?

— Чему быть, того не миновать, — выдала я философски и попыталась пошутить: — А вы, дядя Борис, найдете себе новую любимую свидетельницу! А родители новую дочку родят, и все заживут как прежде.

— Эх… Шутки у тебя дурацкие! Все, свободна.

Подходя к дому, я была окликнута бомжом Васей, с которым давно водила дружбу, да я уже рассказывала. Он ночует в домике на детской площадке, а днем гуляет, чтобы не пугать ребятишек, вышедших с мамами погулять и покачаться на качелях возле этого домика. Иногда, когда родителей нет дома, я пускаю его помыться и кормлю обедом. Потому, дождавшись, когда он приблизится, отрицательно покачала головой.

— Сегодня не получится, извини.