Императорский покер

Давайте вспомним – как мадемуазель Бургуан, так и мадемуазель Жорж начали свою работу в царской спальне в 1808 году. Но в том же самом году, похоже, должны были стартовать и другие француженки, те самые, которые шпионили в пользу России. Откуда же, в противном случае, взялись бы такие предложения в коротюсеньком эссе Фредерика Массона "Наполеон и женщины": : "Какую роль сыграли женщины в отношении российских дипломатов, начиная с 1808 года? Какую роль очертил им Талейран? Каким образом – путем интриг и обширной корреспонденции – постепенно поощрили чужие державы к образованию коалиции? Какие из них произнесли предательские слова и привели к заключению примирения против Франции? Вот проблемы новейшего времени, которые для многих умов являются истиной, но для решения которых до сих пор нет еще достаточных доказательств".

И так вот, продираясь сквозь чащобы отравленного шпионажем сада Амура, мы возвращаемся в Эрфурт, к игре, которая имела там место, и одновременно встречаемся с шпионом Талейраном. Но обо всем по очереди.

Встреча в Эрфурте, а вернее: громадный съезд европейских князей и повелителей, являющихся статистами для Наполеона и Александра, буквально расплавлялся, неустанно купался в бассейне нашего сада. Абсолютное преимущество было, естественно, не два "великана", но радующиеся повторной встрече Мюрат с великим князем Константином, а так же их новый приятель, Иероним Бонапарте. По сравнению с этой троицей, оба императора были только квакерами.

Оргии, еженощно устраиваемых троицей И-К-М были настолько занимательными, что днем никто их не видел, они спали сном трудяг, а даже если и видели, то в состоянии похмелья, и предпочитающих сидеть, чем стоять. Констан, описывая все это, указал две фамилии, к императорскому братцу же отнесся в соответствии с этикетом, называя его "выдающимся лицом": "Великий князь Константин вместе с князем Мюратом и другими выдающимися лицами ежедневно устраивали гулянки, на которых хватало всего, а хозяек дома представляли некоторые их дам. И подумайте, сколько мехов и бриллиантов вывезли те из Эрфурта!".

Похоже, это и вправду были ужасно разгульные parties, если даже богобоязненный камердинер, который многие ампирные интимные события и скандалы описал так, словно собирался включать в книжки для дошкольников, на сей раз позволил себе высказаться, понятно, типичным для своих писаний метафорическим языком ("представляли хозяек дома"). В одном только патриот-бонапартист Констан солгал: вмешивая в режиссуру развязных встреч за столом Константина, который там был всего лишь гостем. Королем всех этих пьяных безумий был Иероним Бонапарте (1784-1860), который таким вот образом – не исключено даже, что несознательно – играл роль, назначенную ему французской разведкой.

Сексуальные оргии и всяческие замыслы из царства непристойных выходок были стихией Иеронима. Родился он с талантом ко всему этому, как Леонардо – с талантом к изобретательству. Иероним Бонапарте, самый младший брат Наполеона, был Леонардо эротики, проявил в этом плане громадные способности и постоянно заставал общество врасплох новейшими своими изобретениями. По этой причине Наполеон сердился на него, но все прощал и, в конце концов, женил его (1807 г.) на герцогине Екатерине Виртембергской, одновременно именуя его королем Вестфалии.

Вестфальский двор во времена Иеронима славился тем, что мужья там крайне редко получали приглашения на балы, что супруги всех придворных и сановников постоянно получали от короля какие-нибудь бриллиантовые "компенсации" и "награды" (все это весьма быстро привело к финансовому краху королевства), и что даже наиболее либеральные матери боялись посылать на балы своих дочерей. Изобретения, увидевшие дневной свет (а точнее – ночной) в Касселе (столице Вестфалии), Иероним впоследствии перебрасывал в другие столицы. В 1812 году в Варшаве вино совершенно не пользовалось спросом, дело в том, что разошелся слух, будто бы пребывающий как раз тогда на берегах Вислы король Вестфалии купается со своими дамами в вине, которые затем купцы выкупают и разливают по бутылкам. Прощаясь с Константином в Эрфурте, Иероним спросил:

- Скажи, чего ты хочешь, чтобы я прислал тебе из Парижа?

- Даю тебе слово, не желаю ничего, - ответил великий князь. – Твой брат подарил мне красивую саблю, я весьма удовлетворен, и ничего больше не хочу.

- Но хоть что-нибудь я прислать тебе должен, мне это доставит большое удовольствие.

- Ну ладно. Пришли мне шесть тех девиц из Пале-Рояль.