Императорский покер

Правда, с этой гипотезой можно было и не соглашаться, вспоминая, что во время Ста Дней мадемуазель Бургуан, вновь пребывающая во Франции, открыто заявляла о своей привязанности к Бурбонам, но кто только не делал этого в те времена? Не следует забывать и то, что к тому времени она была любовницей Бурбона, герцога де Берри. Когда после Ватерлоо Бурбоны вернули себе власть, и герцог де Берри нашел себе новых обожательниц, наша героиня перестала вопить ("Энтузиазм убеждений в этот момент в ней ослаб", - написал Фредерик Массон). Здесь имеется бесчисленное количество возможных комбинаций, в конце концов, мы имеем здесь дело с женщиной.

На тот случай, если бы кто-то сомневался в гипотезу о шпионской деятельности мадемуазель Бургуан – еще одна предпосылка. Так вот, после возвращения актрисы из России, где она выступала на Наполеона сколько было возможно, Наполеон… пригласил ее в Дрезден вместе со всей труппой "Комеди Франсез"! Это случилось в 1813 году, так, по крайней мере, утверждал находящийся рядом с императором Констан.

Второй подобной наполеоновской Матой Хари, по моему убеждению, была мадемуазель Жорж (1787-1867). Наполеон увидел эту красивую блондинку в конце ноября 1802 года в "Комеди Франсез", в спектакле "Ифигения в Авлиде", в роли Клитемнестры, и без труда (понятное дело, через Констана) затянул ее в Сен-Клу, где тогда пребывал. С этими делами у него никогда проблем не было, женщины липли к нему, словно пчелы к варенью. Если бы Наполеон под Ватерлоо погиб, к его гробу выстроилось бы тысячи две вдов.

И липли они к нему не только лишь потому, что был "полубогом", но и ради его щедрости. Случайных наложниц на одну ночку в ходе военных кампаний на утро получали в подарок две сотни луидоров, хотя сам он прекрасно знал, что тем же самым девицам его офицеры дают, самое большее, двадцать франков. Здесь свою роль играли лишь чувства и великодушие, самих этих женщин он никак не уважал. Никогда он не брал их силой, никогда не принуждал к близости, его восхищали редкие проявления девственности и целомудрия. В Вене он как-то заметил в толпе влюбленно вглядывающуюся в него девушку. Он считал, будто бы знает, в чем дело, тем более, что девушка охотно согласилась прийти к нему в комнату. Но уже после нескольких слов сориентировался, что "это дитя" даже и не догадывается, с какой целью ее пригласили, и что ее влюбленность была самым обычным восхищением императором французов. Он еще какое-то время побеседовал с ней и приказал провести домой, одарив замечательным приданым (двадцать тысяч флоринов!).

Мадемуазель Жорж не была столь добродетельна, но и не стала банальным мимолетным приключением для Наполеона. В течение двух лет Бонапарте был опьянен ею, встречался с ней раза по три в неделю, что – приняв во внимание массу его работы – было частотой, достойной внимания, и хорошо свидетельствовало о искусстве актрисы за пределами сцены.

Сама она была дочкой владельцев небольшого театра в Амьене. Звали ее Жозефиной Маргаритой Веммер[77]

. Сделавшись актрисой, она взяла себе сценический псевдоним Жорж. Весь театральный Париж делился на сторонников ее и сторонников мадемуазель Дюшеснуа, в зрительном зале даже случались драки. Перед Наполеоном, ее наиболее выдающимися любовниками были Люциан Бонапарте и польский князь Сапега. "Бога войны" раздражали ее уродливые ноги, зато все остальное этот недостаток выравнивало – "голова, плечи, тело достигали, можно сказать, вершины совершенства" (Массон). По сравнению с Наполеоном она была излишне массивной, "величественно скульптурной".

Мадемуазель Жорж играла трагические роли – сам он в театре больше всего любил исполнительниц трагических ролей. Нравились ему и женщины типа "маленький котенок". Рядом с ним актриса была как раз такой. Она позволяла раздевать себя словно ребенка, тряпочка за тряпочкой, что доставляло ему неподдельное наслаждение. Ласкала она его с несравненным очарованием. В конце концов, он уже не мог без нее выдержать и приказал устроить рядом со своим кабинетом в Тюильри комнату для нее. Альбер Сильвен был прав, утверждая, что во время знакомства с мадемуазель Жорж "сексуальный аппетит Бонапарте переродился в волчий голод". Он называл ее “chére Georgina” или “ma bonne Georgina

”.

Их великий роман прервала ревность Жозефины и приближающаяся коронация. Папа не помазал бы откровенного развратника. Мадемуазель Жорж должна была уйти. В признании, которое она сама сделала Александру Дюма, толика правды была:

- Он покинул меня, чтобы стать императором.

А когда Наполеон стал уже императором, и когда длительное время они не встречались, чувство погасло, он решил сыграть нею – подарить "брату". Конечно, эта женщина была самым красивым троянским конем в истории.